— Я запомню. А ты — подумай о том, что магии можно бы и
поучиться. Пойдёшь со мной?
Вдвоём с Буркой, который откликался и на более колоритное имя —
Раху, шагать по лесу было куда веселее.
Светило солнышко, перекликались птицы. Мы позавтракали вяленым
мясом, и я понял, что оно мне уже приелось. Надо бы поискать грибы,
что ли?
Я так и не понял, водятся ли в здешних горах привычные мне
белые, рыжики, грузди? Местные жители грибов почему-то не ели,
считая их «пищей для духов». Может, все грибы в этих местах
ядовитые?
В общем, отсутствие грибов напрягало, а больше я в лесу ничего
ловить не умел. Зато радовало отсутствие полчищ гнуса.
Попадались иногда одинокие комары, да и те какие-то бледные,
суховатые. Видимо, здесь им был просто не климат.
Что ещё? Змеи? Ну, змею бы я поймал и сварил. Хотелось свежего
мяса. И картошечки. Эх...
Бурка не сразу решился идти со мной. Он долго колебался, а потом
полночи ворочался на кедровой подстилке. Но утром сказал, что свои
— всё равно считают его погибшим. И потащился следом.
Сначала волк шёл неохотно. Оглядывался, вздыхал. Я напоминал,
что вообще-то его не держу.
Спрашивал:
— А может, назад не поздно пойти?
Но Бурка вздыхал и молча шагал дальше. Похоже, решил, что сгину
я без него. Я ведь полез (по его понятиям) в самое пекло.
Тогда я начал размышлять вслух: а что за опасности нас ждут? Что
будем делать в ставке терия Вердена? И как быть с волчатами,
которых поймают для будущих всадников? Ведь придётся теперь их
как-то спасать?
Когда Бурка услыхал про волчат, глаза у него заблестели. И
постепенно волчара мой перестал оглядываться. И начал даже что-то
мурлыкать себе под нос.
Спасителем себя, наверное, ощутил?
Авантюрист Бурка был ещё даже похлеще меня. Ему так и чесалось
вставить везде свои пять копеек: мол нечего осторожничать! Надо
переть напролом! Если сумеем втереться к врагам в доверие и
пробраться в ставку, то надо сразу рвануть в шатёр к колдунам и
передушить их всех до единого!
Именно в них — всё зло! Без колдунов воины терия Вердена ничего
не стоят! Человечья армия их дальше сама легко сможет разбить!
Я посмеивался про себя: что ж ты без меня не полез всех душить?
Но молчал.
Понимал, что Бурка мой, по сути, совсем подросток. Он сам не
знает, на что способен, не знает, чего боится. А языком
развоеваться способен каждый.