Мы оба не знали, насколько сильно рискуем, как велика угроза
разоблачения? «Но риск так хорошо пахнет, — заявил мне волк. — Даже
получше драконьей крови!»
Шагали мы до полудня, до самого пика жары. Потом немного
повалялись в тенёчке.
Сухого мяса мне не хотелось, и я потихонечку намекал Бурке, что,
сожрав колбасу, он лишил меня ценных припасов. Не пора ли ему
отплатить мне добром и чуть-чуть поохотиться?
— Не то, чтобы марала какого-то завалить, — размышлял я вслух. —
А уточку бы или зайца? А мы бы его на огонь и ням-ням?
Бурка отнекивался. Он всё ещё был сыт.
Я решил — ладно. Обед пропустим, а на ужин — привал сделаем
пораньше. И тут уже мой лохматый друг должен честно мою колбасу
отработать.
Волк сдался. Аргументы у меня были очень убедительные: немного
сухого мяса в мешке и всего полмешочка муки.
Повалявшись немного, мы снова потопали между гор.
Дорога шла через каменистый лес. Видимо, здесь сходил когда-то
ледник, оставив кругом огромные валуны.
Бурка начал рассказывать мне, что если пройти долину Эрлу
насквозь, что настоящим людям (то есть волкам-оборотням) решительно
запрещено уже много веков, то можно добраться до мест, где водятся
дикие драконы. Они вкусные, и в них — куча магии!
Он был такой весёлый и радостный, и вдруг запнулся на полуслове.
Лицо его застыло, а глаза опасно блеснули.
Я остановился. Огляделся и прислушался. Но ничего тревожного не
заметил.
Мы шли по звериной тропе и как раз планировали выйти на торную,
человеческую.
Ну, подустал я скакать через камни и торчащие из земли сосновые
корни. Хотелось для скорости пройти по тропе, которую используют
караванщики, а к вечеру снова свернуть с неё в лес, чтобы лишнего
не палиться.
Сверху караванная тропа хорошо просматривалась. Раньше она
контролировалась патрульными облётами барсов — мы шли по их
территории, а теперь — облётами врагов — найманов терия
Вердена.
Волчьи всадники у них назывались найманы, и нам с Буркой пора
было привыкать к этому названию. Мы же вроде как сами шли
записываться в найманы.
«Чего стоим-то?» — хотел было сказать я, но Бурка дёрнул меня за
рукав и потащил в кусты.
Веса и роста мы с ним были похожего, да я и поддался. И мы оба
ввалились в колючую акацию.
— Ты чего? — спросил я одними губами. Я так умел — боевая жизнь
научила. Очень чётко артикулировал, помогал себе жестами, и меня
понимали.