На улице тоже было неспокойно: часа в три где-то неподалеку
что-то глухо взорвалось; ближе к утру я слышал какие-то истошные
вопли; а на рассвете нас разбудил дружный вой автомобильных
сигнализаций. Свалившись с постелей, не продрав глаза, мы
сгрудились у окна, заглядывая во двор. Там внизу ворочался среди
припаркованных автомобилей красный тонированный «Кашкай». Морда его
была разбита, бока заметно помяты, зад ободран. Мы видели, как с
детской площадки бросились к автомобилю два человека – те самые,
которых мы приметили еще вчера. «Кашкай» сшиб одного, переехал
другого и вырвался на свободу, опрокинув на бок старенькую «Оку» и
развернув чёрный «Меган».
Завыл, вибрируя, лежащий на стеклянном столе брелок с
ключами.
- Это же моя машина! - спохватился Минтай Юрьевич.
- Он их сбил! - задохнулась Оля. - Вы видели? Видели?!
Пострадавшие дергались на грязном асфальте, возились, будто
пробуя встать на переломанные ноги. Димка растолкал нас, лег грудью
на подоконник, сплющил нос о стекло.
- Знаете что, ребята, - протянул он, видя что-то, чего не
замечали мы. - А я на месте водителя, пожалуй, поступил бы так
же.
- Кто-нибудь, позвоните в милицию, - громко потребовала Оля. - И
в скорую!
- Думаю, милиция нам не ответит, - мрачно сказал Димка. - А
скорая, подозреваю, никому там не поможет. Кажется, началось то
самое, о чем я всегда мечтал.
- Что именно? - спросил я, зная ответ.
- Конец света, - сказал Димка. - На розыгрыш это уже не похоже.
- И он показал пальцем куда-то вниз.
Я прижался щекой к холодному и влажному стеклу, пытаясь увидеть,
что же такое узрел там Димка.
Я увидел. И крепко вцепился в подоконник.
- О, Господи... – простонал рядом Минтай.
По прилегающему к дому тротуару, по черному асфальту, который
даже зимой оставался голым из-за проложенной под ним теплотрассы,
по квадратам «классиков», детским рисункам мелом и потертой надписи
«Натусик, я тебя люблю» брели невесть откуда взявшиеся люди.
Возможно, они вышли из гаражного массива, что находился за углом
нашего дома. Может быть, они выбрались из подвала или какого-то
подъезда. Не знаю.
Они шли, точно как шли те зомби в фильме – подволакивая ноги,
пошатываясь, неуклюже поводя руками.
И они все горели.
В десять часов утра Оля пробормотала:
- Нужно что-то делать, - и пошла на кухню ставить чайник.