И тот, кому она писала – точно не родственник. Родственникам не
пишут столь страстных признаний в любви. Я в некоторых местах даже
краснел, испытывая, почему-то стыд. Это же, блин, моя мать!
Взрослая женщина! Как она может даже думать о таком?!
Учитывая, что послания остались у нее, я так понимаю, ни одно
письмо не было отправлено адресату. Имени, кстати, тоже не было. То
есть она строчила целый лист, потом сворачивала его, брызгала
духами, и убирала в шкатулку. Твою мать! Я даже не знал, что у нее
есть духи! Они сто́ят просто чертову уйму денег! Короче... Не знаю,
были ли в моем роду псионики, но уверен на сто процентов,
сумасшедшие точно имелись. Моя мать, к примеру. Потому что назвать
такое поведение нормальным не повернется язык.
Но самое убийственное касалось сына, о котором мать говорила
“наш”. Наш малыш. Наш карапуз. Ты бы гордился нашим сыночком...
И тут варианта два. Либо у нее есть еще один ребёнок, отцом
которого является этот неведомый адресат. Либо…
Первый вариант выглядел совершенно абсурдно. Естественно,
никаких тайных детей у матери нет. Бред полный. Я – единственный.
Ясен хрен, ребенок – это не булавка, не конфетка, не котенок даже.
Его никак не спрячешь. Так что, вполне понятно, речь шла именно обо
мне.
Второй вариант… Второй вариант ближе к правде, но он – очень
хреновый. Мой отец совсем не мой отец. Потому что в письмах она
упоминала его, как совершенно не имеющего отношения к делу
человека. "Дело" – это мое появление на свет. И более того, по
некоторым моментам я понял, он знал о ее положении, когда звал
замуж. Короче, какая-то дебильная драма, честное слово.
– Борь…– Настя осторожно тронула меня за плечо.
Я как раз прочел очередной опус матери и сидел теперь на диване,
тупо глядя в одну точку. Письма валялись рядом. Часть на полу.
Часть между мной и девчонкой. Да и похер. Пусть валяются.
– Извини, но…хочу остаться один. – Я продолжал пялиться в
никуда, на подругу не смотрел. И это действительно правда. Даже ее
сейчас не хотел видеть.
– Черт…Боря…– Настя подвинулась ближе. – Нельзя держать в себе.
Давай поговорим.
Естественно, учитывая, что дурой она никогда не была, содержание
писем тоже поняла правильно. А вернее ту их часть, которая касается
меня.
– Уходи...
Я встал с дивана и ушел в свою комнату. Убирать ничего не стал.
Скоро вернется мать с работы. Пусть сразу увидит. Чтоб не пришлось
задавать вопросов.