— Вылезайте, Макова. На вас все смотрят.
Она будто не верит мне и начинает оглядываться по сторонам.
Затем на ее лице возникает унылая гримаса, как будто я наглым
образом вру и поднимаю ее на смех. Хотя, признаюсь, я люблю
посмеяться от души, когда повод хороший. Но Владислава умеет задеть
за живое, ничего для этого не делая специально. И это
обескураживает.
Я ловлю себя на мысли, что мое мужское самолюбие требует реванша
немедленно.
— Вылезай, — наклоняюсь ближе к девушке и заглядываю в ее
огромные глазищи.
И вот я не верю в любовь с первого взгляда. Такого просто не
бывает! Есть притяжение, что сейчас я, собственно, и испытываю,
рассматривая Владиславу.
Она с грациозностью кошки вот в этом одутловатом пальто
выбирается из укрытия. Как ей удается? На ней нет ничего из одежды
такого особенного, чтобы как-то специально привлекать мужское
внимание. Тем не менее, закрывая глаза, я отчетливо вижу ее стоящей
обнаженной в холле у лифта и растерянной и снова раздетой
наполовину в моей ванной комнате.
И эту картинку ничем не выбить из моей памяти. Эта девушка там
засела настолько прочно, что я сам начинаю бояться своих реакций.
Кто бы мне рассказал о подобном, ни за что бы не поверил! А теперь
просто боюсь себе признаться, что Владислава за столь короткое
время завладела всем моим вниманием.
— Пройдемте в мой кабинет, — я дотрагиваюсь пальцами до ее
острого локотка и веду в свой новый кабинет. Вернее, в бывший
кабинет Матецкого и его сынка мажора. Антон Сергеевич вынужден был
продать мне акции компании, а заодно и извиниться за то жуткое
зрелище, что он устроил мне в ресторане, испортив мой обед.
Мы идем по офису, и я чувствую, как сотрудницы завистливо
смотрят на Владиславу, а она боится. Странно, их, что ли, боится
или, того хуже, меня? Надо разобраться, пока она рядом и я могу
потребовать от нее ответа.
И я не успеваю ее ни о чем спросить, как она, чуть ли не крича,
уже начинает ставить условия:
— Никаких измен! — с обидой в голосе, словно маленькая, выдает
первое требование.
— Что, прости? — делано уточняю, подливая в ее страх и
негодование масла.
— Я о соглашении.
Да-да, конечно, это она о соглашении. О чем же можно еще… Не
ревность же это?! Или ревнует?
— Измен открытых быть в нашем фиктивном браке не должно. Я
думаю, ты понимаешь, о чем я?