Прихожу в себя не сразу. Осознания, что в моем сердце живет
новое чувство и оно гораздо сильнее того, что я испытывала раньше,
очень пугало. Вынырнув из мыслей, я переодеваюсь в шелковую
сорочку. На цыпочках крадусь до кровати, чтобы не разбудить
Зайчика.
А когда моя голова касается подушки, даже не успеваю ничего
понять, как сразу засыпаю…
***
Утро начинается со звонка телефона. Я даже вскакиваю от ужаса,
почему целая ночь прошла без пробуждений Мироши. Подлетаю на
постели как ошпаренная и бегу к кроватке. Она уже пустует. Опускаю
руку на простынь, прохладная, а значит, Зайчика в ней давно уже
нет.
Как такое могло случиться, что я не услышала мальчика и того,
кто его зачем-то забрал.
Выношусь из комнаты в одной сорочке. Совершенно забываю о
приличиях и хотя бы халате.
— Где Мироша? — первое, что спрашиваю у Макса, который сидит в
дорогущем костюме и попивает кофе.
— Он с Вероникой Николаевной, — спокойно отвечает Ржевский,
ставит кофейную чашку на блюдце и тянется рукой к багету. — А до
этого мы с ним потусили, встречали рассвет, — кивает в сторону
окна.
А я почему не встречала рассвет? Как я вообще могла такое
пропустить?
— Не делай так больше, пожалуйста, — наконец-то выдыхаю, залезаю
на барный стул, упираюсь локтями в стол и подбородком — в
скрещенные руки.
— А что случилось?
— Инфаркт чуть у меня не случился.
— Не преувеличивай, — подмигивает Макс, откровенно высмеивая мое
поведение, а затем я ловлю его взгляд на своей груди, упакованной в
атлас и черное кружево.
Но как бы играть в невинность уже смысла нет. И закрываться
руками. Поэтому я решаю сделать вид, что оно так и надо. И ничего
нет зазорного в том, чтобы вот так сидеть перед мужчиной, в одной
сорочке, достаточно короткой и местами прозрачной.
— Пить хочешь? — спрашивает Макс и кивает в сторону
крана-ионизатора.
— Да, — я слежу за тем, как Ржевский выходит из-за барной стойки
и направляется к крану.
И отмечаю про себя, что мне нравится в этом человеке все. Как он
двигается, берет стакан, нажимает сенсорную кнопку для подачи воды.
В таком простом и повседневном я ощущаю его заботу.
Невольно сравниваю поведение Макса и Матецкого. Тим предпочитал,
чтобы пеклись о нем, принося чуть ли не тапочки в зубах.
А тут… ничего подобного. Ржевский такой человек, который может
много сам, а главное — не стесняется проявлять себя по отношению к
другим.