Мы обгоняли многочисленных прохожих,
так же спешивших на работу и в школы. Большей частью – женщины и
дети, мужчин было существенно меньше. Понятно – война, все, кто
мог, сейчас на фронте, защищают Родину, а здесь, в глубоком тылу за
две тысячи километров от фронта справятся бабы и подростки, и те
редкие специалисты из мужчин, от которых пользы больше в тылу:
конструктора, инженеры, ученые…
Я успевал оглядываться по сторонам,
подмечая детали. Город жил своей жизнью: немногочисленные
автомобили, в основном совсем старые Газ-А или чуть более
комфортные Газ М-1, неспешно двигались по заметенным за ночь
дорогам, дворники старались очистить дорожки, но справлялись плохо
– снега навалило знатно, где-то впереди раздался громкий гудок
трамвая, дома вокруг были большей частью еще довоенные, одно-
двухэтажные, некоторые кирпичные, другие – совсем ветхие,
«фанерные», но были и новые, построенные незадолго до начала войны
– в основном трех- или четырехэтажные. Сделанные крупными буквами
надписи: «Хлеб», «Промтовары», «Комиссионный магазин» были видны
издалека, но все магазины были еще закрыты, хотя у некоторых уже
толпился народ в ожидании открытия. Периодически попадались военные
патрули. Пару раз мимо проехали грузовики с солдатами.
Обычный провинциальный город, каких
до сих десятки по всей стране, разве что одеты люди несовременно,
транспорта крайне мало на дорогах, а в остальном же – не
отличишь.
Наверное, мне казалось, но воздух был
чист, как стекло, и прозрачен, словно хрусталь. Солнце ласково
светило, ветра не было совершенно, ветви многочисленных деревьев,
покрытые снегом, создавали совершенно новогоднюю картинку. Все, как
у классика: «Мороз и солнце, день чудесный!»..
- Трамвай! – заорал заполошно Леха и
припустил быстрее. Я уже немного отдышался и нашел в себе силы
догнать приятеля.
Трамвай с четырьмя вагонами грохотал
железными колесами по замерзшим шпалам, быстро приближаясь к
остановке, на которой его терпеливо поджидали люди. Нижняя часть
каждого вагона была выкрашена в ярко-красный цвет, верхняя – в
белый. Кабина водителя живо напоминало газетный киоск – массивная,
полукруглая, просторная. Конечно, трамвай был лишь отдаленно похож
на современный, с его элегантными, закругленными линиями, но и на
первые квадратные, открытые все ветрам образцы походил он столь же
мало.