Директор практически перекрестился,
хотя был активным атеистом и не верил в бога. Но подобное чудо –
трезвый кочегар в новый год – было сравнимо с христианским явлением
и педагога можно было понять.
Немного поговорив, чтобы убедится,
что трезвый кочегар не иллюзия, а реальное явление и на него можно
положиться, директор ушел – к семье и новогоднему столу.
За два часа до нового года в
кочегарку вломились трезвые и поэтому злые пожарные. Они бы
обязательно вкатили штраф – не им одним страдать, но подошедший
Михаил так трезво объяснившийся с ними и объяснивший аксиомы
противопожарного кодекса, что дяденьки ошарашено вымелились, даже
не придравшись к грязному полу.
Наконец, уже после празднования
нового года, в три часа ночи, когда напарники Михаила, успев
очухаться и вновь перепиться, дружно храпели, складировавшись в
одну постель, а сам он, уже перекосив лицо в усилии сдержать зевки,
намеревался часок-другой вздремнуть, в кочегарку ввалился патруль
милицейских товарищей в количестве трех человек, заставив
напрячься. Не немцы в годы войны, но все равно страшновато. Убить –
не убьют, а морально(и даже физически) побить могут. И им за это
ничего не будет. Кто такой кочегар – тьфу! Может даже отблагодарят
при случае за работу с асоциальными элементами.
Милицейские, впрочем, были
обыкновенными советским гражданами. Почти спокойными, или, точнее,
спокойно-злыми, пара нецензурных выражений для смазки речи ничего
для окружающих не значили, почти трезвыми для нового года и почти
здоровыми для морозного времени, когда термометр показывал уже за
двадцать градусов. И это при небольшом жгучем ветерке.
Но из трех товарищей в форме один
показался Мише довольно подозрительным. Двое из них были похожи на
обычных людей в пору больших праздников, потерявшиеся в рабочей
суете и от этого беспричинно злые. А вот третий походил на
образцово-показательный пример милиционера. Или, точнее сказать,
американского полицейского. Коллеги этого лжемилицейского особо его
ни с кем не сравнивали и не учитывали. Но Миша-то с учетом высоты
ХХII века и опыта сравнения двух систем, разбирал мелочи, которых
выдавали его. Надо было держаться.
Миша их принял почти как давно
потерянных и внезапно чудесно найденных родных. Проигнорировал
беспричинный мат, сразу посадил к новогоднему столу, правда,
достаточно скромному (не баре!), но очень соблазнительным для
мужчин, ведь его главным достоинством было наличие водки, главным
образом, из Мишиной доли. Пришлось подлечить. Сначала в переносном
смысле – водкой, а потом уже в прямом – мазями и массажем.