— Угу, —
отозвалась, мне было всё равно, в каком платье я пойду в шатёр к пугающему меня
мужчине.
— И жилет в
тон рядом лежит, — обрадованно воскликнула девушка, вытаскивая стёганую куртку
с меховой опушкой по краю, — к вечеру похолодает, да проклятый туман наползёт,
в нём завсегда теплее. А сундуки все ваши приказали закрыть и до приезда вас к
ним не подпускать.
— Хм… Мэри,
расскажи, какая я? — едва слышно прошептала, прежде опасливо оглядевшись.
— Красивая,
— не задумываясь, ответила служанка, тут же добавив, — только аки тростиночка,
дорога-то вымотала, ещё этот вас кормить запрещал, да вы и сами отказывались.
— Я не о
том, почему я с дядей спорила?
— Так, вы ж
любимицей отца были, госпожа, он вам всё дозволял. Вы с братьями и на охоту, и
с лука, и зверя дразнить. Матушка ваша родами ушла, младенчик за ней следом
отправился, вас совсем крохой оставила, некому было присмотреть. Вот вы и не
привыкли слушать мудрых женщин, всё по-своему делали.
— А ты,
откуда знаешь, ведь ненамного меня старше?
—
Так, тётка моя давно у вас кухарит, вот она и рассказала. Одну её вы
слушали, да к сумасшедшей Лорсе бегали, она вас травам учила и раны
вскрывать.
— Я лечила
людей? — изумлённо спросила я, боящаяся крови и от её вида, тут же
падающая в обморок. Правда, человек ко всему привыкает, вот и я за время
болезни перестала реагировать на алую жидкость, но всё же сомневаюсь, что
смогла бы копаться в ранах, как это делала Таллия.
— Нет, что
вы, — звонко рассмеялась девушка, забираясь ко мне в повозку, — негоже её
светлости простолюдин лечить. Вы с нами и не разговаривали, это сейчас на меня
смотрите, а всю дорогу мимо проходили.
— Ясно, —
кивнула, привычно прикусив нижнюю губу, делая так всегда, если сильно
встревожена, и продолжила выяснять подробности. Из ответа служанки я так и не
поняла причины спора с дядей и поспешила уточнить, — а с графом почему
ругалась?
— Так, вам
же никто не указ был и дозволено всё. А как отца и братьев ваших казнили, вас в
комнате заперли, граф в замке приказывать стал, вы и взъярились. Да только он в
своём праве, ваша светлость, король ему землю отдал и графство ваше тоже.
— А за что
отца казнили? — спросила и едва успела заметить мелькнувший страх на лице Мэри,
как девушка, широко всплеснув руками, протараторила: