– Да, Мишань. Что там у тебя? –
раздался в ответ голос Макса.
– В небо посмотри, – посоветовал я, –
южане красный сигнал подали.
– Что б тебя! База, прием! С поселком
свяжись!
– Уже! Не отвечают!
– Да что там такое-то?
Через пару минут в небо взвились еще
две красные сигнальные ракеты с других хуторов, стоящих слева и
справа от поселка Южный. А еще секунд через двадцать небо озарило
зарево пожаров. Раздавались отголоски выстрелов и взрывов.
Я стоял, вглядываясь во тьму, не
слушая ни разговоров в эфире, ни причитания Пети. За спиной
раздался звон колокола из Церкви, призывающий всех военнообязанных
к ружью. За считанные секунды сонный народ вывалил из своих домов,
и бегом все начали занимать свои места по позициям. Не зря все-таки
каждую неделю проходили учения. В ряд со мной встали хмурые и очень
злые мужики, готовые на все для защиты своих семей. На месте врага,
кем бы он ни был, я бы убрался восвояси. Воинственный настрой
завладел мной тоже. Руки сильнее стиснули оружие, а в венах начал
закипать адреналин.
А потом появились они. Сначала в
темноте, под лучами фонарей, никто даже не понял, что за напасть на
нас несется. При таком освещении больше всего они напоминали
пауков-переростков. На свет стала появляться эта нечисть, сначала
повсеместно стали раздаваться крики ужаса, пальба оружия, а затем и
вопли боли. На вид их было не больше сотни, но и этого количества
оказалось достаточно, чтобы не оставить нам никаких шансов на
существование.
Я стоял в первой линии обороны и
достаточно быстро сориентировался, открыв огонь еще до того, как
первая тварь ступила на нашу землю. Пули рикошетили, не причиняя
никакого вреда. Мой первый бой. Я его почти не запомнил. Лишь
какие-то обрывки. Помню, как когти твари распороли живот моего
напарника, Пети. А та тварь, невзирая на то, что я в упор высадил в
нее рожок автомата, спокойно полетела дальше. Дальше помню, как
что-то кричал уже на улицах. Кругом царил какой-то ужас. Дома
горели, люди кричали, стонали, умирали. Помню, как старался
перевязать кровоточащую рану Макса. Но она чернела на глазах,
будучи наполненной каким-то ядом. Помню, как из больницы выбежал
парень, которому я сегодня на руку гипс накладывал. В его здоровой
руке была зажата граната. Он выдернул чеку и с криком кинулся на
спину мутанту. Несколько мгновений и его не стало. Но перед смертью
оставил в зубастой пасти свою кисть с гранатой. Так я узнал, что
твари все-таки смертны. Потом помню зарево пожара – горело зерно в
хранилищах. Огонь начал перекидываться на близ лежащие дома. В тот
момент я втаскивал раненого в чей-то дом. Следующий кадр – в этом
доме на полу уже полдюжины раненых. А потом что-то бахнуло, и на
нас свалился потолок. Завалились и стены, погребая и меня и раненых
под собой. Пошевелиться не получалось, дышать было тяжело, грудную
клетку чем-то сдавило. Раненые, которых я пытался спасти, глухо
стонали. Потом стоны смолкли. Мне оставалось лишь лежать под
обломками и молиться. Не знаю, Кому, лишь бы этот Кто-то сохранил
мою семью. Ведь мне это оказалось не доступно. А снаружи
раздавались крики боли, вопли ужаса, мольбы о пощаде, угрозы и
плач. И детский плач…