Чем она болеет? И почему Роб так суров с ней?
Я не знала всего, да и не могла знать, но в голове прочно сидела мысль, что у Роба есть на то причины. Не может мужчина всей моей жизни оказаться плохим в отношении к родной матери. Тем более что он оплатил немаленькие счета в больнице, я видела. Просто со стороны чувств и эмоций Роб словно застыл, и казался (или был?) полностью равнодушным.
Мне было интересно, в чем же здесь дело, но я чувствовала, что лезть нельзя. Вместо вопросов я молча поднималась позади Роба, и ощущала за своей спиной тяжелые вздохи его матери, которой Роб запретил помогать. Она держалась костлявыми кистями за перила, с трудом переставляя ноги, но я заставляла себя не оборачиваться, а просто идти.
Может, все же стоило остаться в машине?
- Еда есть? – открывая дверь квартиры на четвертом этаже, буркает Роб.
На это женщина странно отводит взгляд, и что-то неразборчивое отвечает себе под нос. Роб бросает у порога сумку, и быстро ныряет вглубь тесной хрущевки, хлопая дверцей холодильника.
Я в это время придерживаю дверь для его матери, оглядываясь в какой-то тусклой, маленькой прихожей с желтоватыми обоями в мелкий цветочек. Кое-где рисунок протерся и слез, и в некоторых местах было неумело подклеено, словно когда-то давно здесь следили за внешним видом и пытались придать подобие уюта.
Когда мама Роба заходит, сразу уходя в комнату, я все также не закрываю дверь. Запах здесь стоит затхлый и режет нос чем-то тухлым, отчего я очень хочу поскорее уйти.
И здесь жил Роб? В таких условиях он провел часть жизни?
Мне безумно жаль, и когда мужчина вновь возникает в убогой прихожке, я смотрю на хмурое лицо, стискивая пальцы. Как правильно выразить поддержку? Я не знала, не умела, но до какой-то странной тоски хотела.
- Я закажу тебе доставку продуктов, - громко сообщает Роб исчезнувшей матери, и только тут я замечаю в его руках черный мусорный мешок, полный бутылок, - сегодня привезут.
В ответ – такая звенящая тишина, что становится непонятно, жива ли там еще его мать. Роб глубоко вздыхает, и уже разворачивается к выходу, как вдруг замирает, тихо цедит пару матерных, и резко разворачивается назад.
- Врач сказал, еще один такой запой – и ты не выкарабкаешься, - исчезая в комнате, бесстрастно и громко произносит Роб, а я буквально прилипаю спиной к распахнутой двери, - твое право, конечно, но имей в виду, когда в следующий раз будешь продавать купленные мной вещи и еду за бутылку.