Я был великодушен. Я был так
великодушен, как не бывал ни с кем другим. В память о нашей дружбе,
в память о его заслугах, а еще потому, что мне нравится с ним
спорить и просто говорить. Его единственное спасение —
тестирование. В конце концов, если ему хватило ума пройти тесты, то
хватит ума и их завалить. А человек с уровнем интеллекта ниже 70 не
может быть свободным, и уж тем более не может отвечать за свои
проступки по суду. Джейк поступит в собственность Сената, а уж
потом, как консул, я избавлю его от аукциона и куплю под свою
опеку, и тогда все будет как прежде — ежевечерние беседы, споры,
пиршество ума, но на этот раз под моим руководством, потому что без
руководства Джейка вновь понесет без руля и без ветрил.
Я изложил Джейку все откровенно и
доступно, но неблагодарный мерзавец заявил, что предпочитает
умереть свободным. Ну, что ж, у него есть еще два дня на
размышления. Надеюсь, он сделает правильный выбор.
27 октября 1969
г.
Десять дней как Джейка нет. Не
помню, как это произошло. Читаю отчет, смотрю подписи врача и
свидетелей, а в памяти пусто. Врач уверяет, что Джейк, скорее
всего, не страдал, смерть произошла мгновенно, ну… почти мгновенно.
Я распорядился кремировать труп и развеять прах Джейка над морем —
он очень любил море. Официально Джейк скончался от сердечного
приступа — правда будет непосильна для нашего общества — да и
несправедливо лишать детей Джейка имущества и положения в
свете.
Я пытаюсь вызвать в памяти тот день,
но перед глазами упорно стоит улыбка Джейка тридцатилетней
давности. Я то и дело спрашиваю себя, успел ли он в последний
оставшийся ему миг понять, до какой степени был неправ, или у него
не было этого мига, и он так ничего и не понял? Должно быть, он
навеки остался беспечным мальчишкой, которому однажды сказочно
повезло. Да, Джейку везло всю жизнь и на этот раз особенно. Он
сбежал от ответственности, избавился от всех дел, ушел в никуда,
взвалив груз власти на мои плечи. Он так и не понял, что это такое…
Джейк, Джейк, какой же ты был сволочью и эгоистом!
15 июня 1999 г.
Сегодня мне исполнилось 83 года.
Пожалуй, нынешний день рождения станет для меня последним, а раз
так, пора собираться в дорогу. Когда я оглядываюсь назад, я
удивляюсь, как многого достиг. Возможно, не все получилось так, как
я задумывал, возможно, наша молодежь слишком любит развлечения, а
не диспуты на манер Академии Платона, зато наше общество
процветает, у нас нет нищих, нет голодных, мы не знаем безумия
войн, политических убийств, похищений и терроризма. Недавно, мы
наткнулись на аборигенов — грубые, неразвитые племена. Мы стали для
них богами, и они счастливы отдавать сыновей под нашу опеку и
покровительство. Это ли не доказательство моей правоты?