Последнее – мой личный вывод, учитывая, что ранее герцог
практически безвылазно находился в столице, а последние пять с
половиной лет выезжал максимум раз в год и на очень короткий срок.
Казалось бы, чего там и дальше не сиделось? Управляющих у него
вагон и маленькая тележка. И любовницу свою с собой из столицы
притащил, она не местная. Значит, что-то случилось такое, что
герцог был обязан жениться, заделать наследника, а заодно убраться
с королевских глаз.
Была причина! Совершенно точно была! Только Стейзи она не
известна, девочка в таком ракурсе вовсе не задумывалась.
И может, законный наследник ситуацию бы исправил. Но одно дело,
когда жена родами померла. А когда все уверены, что герцог довел ее
до смерти? Если местному королю герцог поперек горла встал, он в
этот слушок зубами вцепится... А ребенку, будущему герцогу, и
угодного опекуна назначить можно…
Подхватив таз, грязные полотенца и даже поднос с уже пустыми
тарелками, молодые служанки удалилась, а Райлиса закружилась надо
мной, заставляя лечь да укрывая теплым одеялом.
Не сказать, что я мерзла. Прохладно было, все ж не в квартире с
центральным отоплением... Но и камина не было, и печки я никакой не
видела. Интересно, как отапливали помещения?
– Поспите, герцогинюшка, набирайтесь сил… А сына… – шепот
служанки стал совсем неразличимым, – я в ночи принесу. Одна из
кормилиц дочь моя… Она поможет.
Я уставилась на служанку, как баран на новые ворота. С чего бы
так напрягаться и подставляться?! Учитывая, что раньше герцогине
никто не спешил на помощь и не совершал поступков, за которые потом
непременно был бы наказан.
– Наш будущий герцог должен расти здоровым, – ответила мне
Райлиса, когда я прямо задала вопрос. – Мамкино молоко – оно
завсегда лучше…
Мамкино…
– Спите, герцогинюшка, – поправила служанка одеяло.
И я не стала бороться с дремотой. Лучше она, чем снова
мигрень.
Мне ничего не снилось. Спокойный глубокий сон был нарушен
детским плачем. Громким, требовательным, недовольным…
Я подскочила машинально. Надюшка, младшенькая дочь Сережки,
всегда спала неспокойно и будила своим криком весь дом. Иногда я
забирала ее к себе, давая Ане выспаться.
Дура старая! Какая Наденька? Когда той давно уже двенадцать
годков?
– Ваша светлость, он голодный… – мне под нос сунули орущего
младенца.