- А ковер мы просто еще не успели! – вставила Бесси.
Дженкинс, гладивший диван, будто рассчитывая отыскать пропавшие следы наощупь, замер. Под холодным взглядом милорда и заинтересованным – мистера Фокса, медленно оторвал ладони от дорогой обивки. И сам поднялся, держа руки на отлете.
- Теперь мне понятно, что делала ваша горничная в спальне секретаря в столь ранний час.
- Что ж в доме, служанки – лентяйки какие, что и до света встать не могут? – возмутилась экономка. - Удивительно, что вы бедную Стешку в убийстве не заподозрили!
- Навряд бы девушка смогла: мистер Вудс, как вы верно заметили, был юноша молодой, сильный…
Все смолчали, ну и я тоже. Милейшая Stesha, хоть и принадлежала к полу слабому, сама была куда как сильна, и как ни смутительно признавать, могла справиться. Навряд она и впрямь это сделала, но пока убийца не найден, под подозрением все.
- Я не прошу верить моим подозрениям, милорд! – с сугубой серьезностью глядя его сиятельству в глаза, начал Дженкинс. – Поверьте фактам! Ваш секретарь был убит здесь. - он широким жестом обвел гостиную. - А нашли его в собственной спальне. И если бы не… – он пожевал губами, подбирая слово. - …рвение горничных, нашли бы изрядно позднее. Давая время сбежавшему русскому секретарю получить деньги по похищенному чеку! – с торжеством закончил он.
Мистрис гневно фыркнула, но возражать не решилась.
- Нужно ехать в банк, милорд! – решительно сказал мистер Фокс. – Только там мы сможем узнать хоть что-то о юношах… и деньгах.
- Пусть закладывают карету. – устало кивнул милорд. – И… Бартон! Передайте мисс Беклбек… чтобы она и дети не покидали свои покои. Я решительно запрещаю кому-то из домашних к ним ходить, а им кого-либо впускать!
- Да, милорд! – невозмутимо поклонился дворецкий, хотя знающий человек заметил бы как сильно он смущен. Еще бы!
Мистрис Palashka засуетилась:
- Велю, чтоб завтрак подавали – барин маковой росинки с утра во рту не имел!
Я выскользнул из комнаты и поспешил за джентльменами.
- Мистрис! – у меня за спиной, в гостиной, Дженкинс отчаянно пытался изобразить голосом нечто умильное. – Может, смилостивитесь, и для меня завтрак найдете? Только посущественней: мака вот этого, что для милорда, мне не надо, я ж не птичка! Я такой голодный, что мог бы лошадь съесть!
Мистрис тяжко вздохнула: