Я окинул взглядом единственную
комнату квартиры, в которой я жил последние два года. Дешевле
только комната в коммуналке, да и то ненамного. Предметы роскоши –
вышеупомянутый комп, запускающийся на честном слове, книжные полки
со старой фантастикой, пара гантелей в углу, видавшая виды
боксёрская груша, да фотография родителей в рамке на столе.
Чёрные, тоскливые мысли удерживали
меня на тахте лучше любой усталости, но та тоже вносила свой вклад.
Я так давно нормально не высыпался, что успел забыть, как это –
когда можно растянуться, прикрыв глаза. Нет, разумеется, я не
планирую спать, просто полежу минут пять спокойно, а потом встану и
раскочегарю компьютер. Даже не пять минут, ровно минуту, разве это
много?
Я открыл глаза посреди коридора из
серого камня, освещённого факелами в железных подставках.
Разумеется. Почему бы и нет? Давно не
виделись – как раз два года, со смерти отца.
К слову, освещение коридоров факелами
в реальности мягко говоря не работало, те давали слишком много дыма
при не слишком высокой эффективности. Но факелы в замке из сна
работали по правилам видеоигр или фильмов в жанре фэнтези – чистый,
яркий свет и почти никакого чада. Хотя даже ярко освещённый коридор
умудрялся оставаться мрачным, и я хорошо помнил, куда он вёл.
Значит, надо скорее идти вперёд,
чтобы этот долбаный сон побыстрее закончился.
Никогда ещё тронный зал не был в
таком ужасном состоянии. Пыль и разруха, паутина, плесень.
Выщербленные колонны, покосившиеся балки под потолком. Одно из двух
больших окон разбито, другое покрыто сетью мелких трещин. Словно в
последний раз я был здесь не два года, а двести лет назад.
Наверное, если бы у меня хватило
денег на поход к психиатру, ему бы нашлось, что сказать мне на этот
счёт.
А вот и звезда моих кошмаров –
полумёртвая леди в обрывках платья. Почему-то сегодня её лицо с
отслаивающейся плотью и протянутые вперёд костлявые руки не
вызывали прежнего ужаса. Да и вообще никакого ужаса не вызывали,
мне было совершенно всё равно, что произойдёт дальше. Жизнь
оттопталась по мне с такой силой, что какое-то приведение во сне
больше не казалось страшным. Скорее мне стало её немного жалко –
одинокую и покинутую, застрявшую во сне какого-то неудачника.
Баньши издала призрачный вопль – и он
не оказал на меня ни малейшего эффекта.