Павел Медаев
Пытаюсь не думать о Маргаритке, принимая из рук Должанского тонкую папку. Не получается. Не отпускает меня блондинистый вихрь, что всю эту гостишку на уши поставил.
— Чего ряха такая напряжённая? — ухмыляется старый пердун. — Что? Паршиво, когда прошлое дверь в настоящее таранит?
Да что он знает?
Кем себя возомнил? Думает, если у него есть бабки, то ему и дочь, на которую он все эти годы болт клал, на шею бросится, и чужие жизни у него как на ладони?
Смешной старый, ох и смешной.
— То же самое могу спросить и у вас. — усмехаюсь, пробегаясь глазами по заглавным строкам имеющихся в папке документов. — Надеюсь, здесь всё в порядке? Пока я доеду до своего юриста, вы из страны не свалите?
На первый взгляд всё в норме, но чуйка нехорошая. Состояние какое-то поганое. Не могу разобрать причины. То ли из-за того, что Маргаритку увидел, то ли из-за того, что она опять моё будущее на своих хрупких плечах вывозит… Погано как-то на душе, и всё тут.
— Не сравнивай нас, мой несостоявшийся зять. Ошибки наши, может, и похожи, а вот мудрости провести работу над ошибками тебе недостаёт. — Должанский ворчливо принимается меня жизни учить, попутно копаясь во внутреннем кармане своего пиджака. — Я знаю, какие ошибки только что допустил. Не нужно было упоминать её мать. Это стало главной ошибкой. — краем глаза замечаю в его руке таблетницу и отвлекаюсь от изучения документов.
После аварии, что вывела меня из строя, я с такой же ходил. Долго. Месяца два точно.
— Мне кажется, там и до матери вам здорово перепало. — не скрываю, что слышал большую часть их разговора.
— Ничего подобного. Запомни, Павлуша, пока женщина орёт, шансы на сближение непомерно высоки. Бойся женского молчания. Вот, когда они молчат, всё — пиши пропало. — хмыкает и кидает в рот одну за другой таблетки.
Две, четыре… Пять.
Что происходит?
Старый пердун реально болеет чем-то?
Становится не по себе.
Убеждаю себя, что это всё не моё дело, и возвращаюсь к содержимому папки.
Глаза на лоб лезут уже через минуту.
— Колом… Колам… Что это? — внутри ярость угрожает вот-вот вырваться наружу.
— Потрясающий посёлок! Живописная природа, чистый воздух… — Должанский пускается в красочные описания какого-то захолустья, быстро справившись с приёмом таблеток.