– Тебе царь Всея Руси выпить
предлагает, а ты морду воротишь? – нахмурился Василий Иванович. –
Ну ты и тип, Ваня... Вот и в самом деле порой смотрю на тебя и
думаю – а не другак ли ты? Может, и не сын мне вовсе, а посланец из
других миров? Из самой Бездны?
– Это потому что выпить не
соглашаюсь? Забавные выводы, Ваше Величество, — хмыкнул я в ответ.
— На основании этих выводов не один честный человек головы
лишится.
Царь поджал губы, хмыкнул. Он что
было силы швырнул рюмку о стену, в результате чего прозрачная
жидкость красивой дугой выплеснулась из тары. Хрустальную рюмку я
поймал уже почти у самой стены, рванувшись за ней в тот же миг.
Жидкость ловить не стал – и так слишком много показал. Не стоит
открывать все карты до конца, стоит припрятать парочку козырей в
рукаве.
– Ну, что я говорил? Какой человек
такое сделает? – произнёс царь, глядя на меня.
– Ведарь сделает, Ваше Величество.
Вам это в Ведарской Общине подтвердят, – пожал я плечами, а потом
поставил рюмку на место. – Скорость и реакцию там нарабатывать
умеют...
– Это и хорошо. Думаю, что и
скорость, и реакция тебе пригодятся. В училище немало чванливых
дворянских сынков будет. Им твоё царское происхождение по барабану.
Эти шуты думают, что при благоприятном стечении обстоятельств сами
могут свои задницы на трон водрузить, – покачал головой Василий
Иванович. – И ведь какой рассадник змей – каждый боярин так и суёт
свой норов куда нужно и куда не нужно. Родословными хвастаются, как
будто не понимают, что я в состоянии весь их род за один день
истребить... Ух, слишком много воли получили бояре. Слишком
много... Вот ты про сказку говорил, а ведь не сказка это вовсе
никакая, а преобразованное пророчество Василия Блаженного. И
говорил он как раз про третьего царского сына, который вступит на
стезю народного защитника и...
В это время в дверь постучали. Царь
насупился и громко крикнул:
– Я же сказал – никого не
пускать!
– Царь-батюшка, не велите казнить,
велите миловать! – раздался за дверью дребезжащий женский голос. –
Это Мария Никифоровна, по поводу Ивана Васильевича...
– Вот и косметичка твоя подоспела,
сейчас тебе хареографию поправят... – криво усмехнулся отец, а
потом крикнул в сторону двери: – Пропустить Марию Никифоровну!
В открытую дверь вплыла та самая
бородавчатая "красавица". Возле неё вертелся смазливый "вьюноша",
который нёс пузатый кожаный портфель и всячески старался угодить
своей спутнице: то ручку поддержать, то уменьшить занос на
повороте, а то и вовсе помочь справиться с объёмным платьем,
которое запросто могло послужить покрывалом для автомобиля.