Столько пыла было в этих словах, что
Елена Васильевна невольно улыбнулась. Всё-таки хорошо иметь в
союзниках боярина, которому можно поручить не очень достойное дело
и который сделает это чисто. У царей всегда много врагов. Порой
такие возникают среди тех, кого нельзя трогать публично, тогда их
«удаление с горизонта» происходит при помощи доверенных людей.
От несчастного случая никто не
застрахован, но вряд ли кто заподозрит их царское величие, когда
возомнивший о себе невесть что боярин вдруг задумает взбрыкнуть и
нечаянно подавится рыбной костью. Или же упадёт с кровати во сне,
да так неудачно, что ударится головой о стоящую прикроватную
тумбочку и повредит себе шейные позвонки. Или того хуже – запнётся
о ступеньку и сковырнётся с лестницы, по которой с детства пробегал
чуть ли не с завязанными глазами…
Все эти случаи заставляли других
излишне свободолюбивых бояр призадуматься о словах, сказанных в
укор царской семье. А уж в том, что сказанные слова попадут в
нужные уши – об этом тоже позаботились слуги короны. Шпионские сети
накрыли дворец и окрестности подобно покрову снежной зимой –
требовалось крайне тщательно подбирать слова в речи, чтобы не быть
заподозренным в сговоре или заговоре.
– Хорошо, что мы с вами поняли друг
друга, – царица позволила голосу прозвучать мягче. – Но я прошу вас
сделать так, чтобы митрополит Даниил ни о чём не догадался.
– Митрополит? Хм, жаль выводить его
из игры – можно было бы представить нашего неучтивого проходимца
как несущего жидовствующую ересь. Уж митрополит до жути не любит
подобных существ. Стремится сделать их ниже... На голову.
– Нет-нет, не стоит. Ведь могут
возникнуть вопросы, а царь... он хоть прилюдно и кривится на сына,
но что-то мне подсказывает, что это просто игра.
Она представила себе лицо князя
Овчины: прямой нос, высокие скулы, глубокие чёрные глаза, тонкие
губы, кривящиеся в иронической ухмылке. Представила и
почувствовала, что сердце начало биться активнее, словно она
убыстрила шаг.
– Моя царица, позволено ли будет мне
при следующей аудиенции встать к вам чуть ближе? – тут же подхватил
на лету благословение к лёгкому тону Иван Фёдорович. – Всего лишь
на метр ближе к вам, но на целую бесконечность ближе к счастью…
И снова потёк ручеёк журчащих слов,
тех самых, которые так любят принимать в уши женщины и девушки. А в
том, что царица была женщиной, не стоило сомневаться. Она могла
любить и хотела быть любимой, но царствование накладывало свой
отпечаток, и она не могла быть просто женщиной. Елена Васильевна
была супругой царя российского, а это означало очень многое...