Уже раздумываю над тем, не перевести ли ему хорошие чаевые, как машинка молниеносно срывается с места, обдавая выхлопами.
Впредь буду чаще использовать родной язык! Вон сколько бонусов…
— Кошечка моя! — чересчур наигранный голос Веры вонзается в перепонки, рука в красной перчатке стискивает мой локоть, притормаживая.
Блин, дежавю какое-то!
День сурка в одной частной больнице...
— Что это звезда офтальмологии так рано пожаловала на работу? Полчаса до начала приема, — не удерживаюсь от саркастичной ремарки.
Взгляд Семёновой хлещет по моему лицу негодованием, а потом сменяется жалостливой снисходительностью.
— Так ты солнышко, тоже погляжу ни свет ни заря здесь. И на такси. Под глазами снова «панда».… — она прищуривается и чуть громче продолжает: — Никак энотерапией лечилась?
Это что ещё за нафиг?
— Чем?
— Лечение вином. Доброе утро, коллеги. — Кадиров Рамис Булатович, мой ночной кошмар травматологии, стоит позади и, судя по веселым ноткам в голосе, наслаждается происходящим шоу.
К счастью, при виде своей жертвы, Вера тут же выпускает мою руку и клещом вцепляется в локоть мужчины.
Аллилуйя!
— Доброе утро, — говорю чисто из вежливости, отчаянно желая поскорее свалить от этой парочки.
Боковое зрение улавливает какое-то движение и уже через мгновение, Рамис, каким-то непонятным образом умудряется поддеть мой локоть, просунув в сгиб свою руку.
— Я всего лишь обычный травматолог, — его рука сильнее сжимает мой локоть, слегка разворачивая. — Однако не вижу на лице Натали признаков алкогольной интоксикации.
Семёнова злобно пыхтит, выпуская носом пар.
Кадиров же, словно не замечая этого, мило улыбается, продолжая вести нас под ручки, оставаясь при этом в почетной середине.
Тоже мне татарский шейх выискался…
— Вы правы, Рамис Булатович, вчера и сегодня я пила только чай и кофе. — Нарочно делаю паузу, чтобы каждый желающий сам додумал остальное.
Попой чую: оставь я их сейчас, как Верочка без зазрения совести обозвала бы меня запойной алкоголичкой.
— Кстати, Натали, а я ведь вчера по вашему совету съездил в тот ресторан, — ухмыляясь произносит Кадиров, игнорируя бульканье офтальмолога.
Чувство стыда накрывает меня снежным покровом.
— Рамис, простите… то была неудачная шутка. Летом там сильно отравилась моя подруга и мы больше туда ни ногой, — внимательно разглядываю лицо мужчины на предмет интоксикации. Вроде бы всё в порядке, белки глаз не жёлтые. — Надеюсь наш случай был единичный…