«Ха!». Снова удар копий, но уже из
второго ряда построения. Первый ряд рубит мечами прорвавшихся через
щетину копий нелюдей.
Но Сатана хитер в своих кознях и
продолжает захватывать души. Еще несколько солдат выпадают из
строя, выронив оружие. Демоны продолжают порабощение тел новыми
служителями тьмы. С ними уже никто не церемонится. Я вижу, как
кузнец, стоявший позади последней шеренги в одном нательном белье,
но вооруженный своим молотом, одним ударом ломает спину
обратившегося, и тут же перебегает к следующему солдату, застывшему
зачарованной куклой. Новый удар сокрушает нелюдя, собравшегося
напасть на воина впереди себя.
Без какой-либо команды оружие
подхватывает мужчина и занимает место в строю. Может он торговец,
может возничий. Сейчас это не важно. Главное – убить всех, кто
использует для убийства вместо оружия свои зубы.
***
Утро нового дня мы встретили посреди
поля, густо усеянного трупами. Местами трупов было так много, что
они лежали в несколько рядов, доходя до уровня груди стоящего
человека.
Несколько десятков солдат, по команде
командиров, покинули строй, добивая еще шевелящихся раненых.
Священников не осталось. Единственный выживший сотник, возложил на
себя обязанность читать молитву об упокоении душ преставившихся
грешников.
- С подранками закончили, Ваша
высочество! – доложил паж. – Какие будут приказы?
- Разведку в четыре конца наполовину
большой мили. Собрать весь провиант. Искать лошадей. Лагерь
переносим южнее.
- Слушаюсь, - Фриц с полупоклоном,
удалился.
- Карл! – прими оружие. Я протянул
оруженосцу щит, а затем он помог снять шлем. – Распорядись
посчитать всех, кто пережил эту ночь. И пусть займутся готовкой
пищи. На сытый желудок думать, что нам делать дальше, будет
лучше.
Я осмотрелся. Вокруг местность была
совершенно другая. Это ужасало. В какой стороне теперь был мой дом,
где остались супруга и сын, было не понятно.
Луковая похлёбка и небольшим ломтем
хлеба – вот и весь «королевский» завтрак в тот день. С чашей вина я
вышел и шатра, который был перенесён на место, выбранное для нового
лагеря. Солдаты уже отошли от ужаса ночного побоища. Кое-где были
слышны смех и песни и даже повизгивания выживших женщин.
Но караулы несли службу исправно. Так
казалось всем десятникам. И мне, но не долго. От увиденного я
отбросил в сторону кубок, и вытащил из ножен меч.