Еще мне крайне рекомендовалось в этом
году больше не делать закупок вооружения, коней и пороха,
заморозить производство пушек, бронзу на которые приходиться
задорого покупать. Конечно! Церковники «под шумок» межвластия
выгребли всю бронзу на колокола, как и самих литейщиков. Но не
забирать же! Я еще не обладаю своеволием Петра Великого, не по
характеру, но по обстоятельствам и самой системе.
Была рекомендация от Головина
завязывать с обучением гвардии и строительством военных городков.
Но вот что я не готов делать, так это.
— К чему все это, от чего Василий
Петрович первым говорит? Дабы мы уразумели, что воевать нужно
быстро. Коли мира до осени не будет, мы потеряем Россию, - говорил
я, пытаясь по выражению лиц понять, не обвиняют ли меня собравшиеся
в том, что я подвел страну к таким рискам.
Да, я сам себя обвиняю, что не нашел
обходных путей. Что не подговорил запорожских казаков на волнения и
не пригрел на груди своей царской гетмана Сагойдачного. Что не
нашел возможным подмешать яд Сигизмунду и ввергнуть Речь Посполитую
на пару лет в пучину магнатских распрей и поиска короля. Может и
еще что иное можно сделать, но я выбрал тот путь, когда «все или
ничего».
— Снеди и порохового запаса не ждать
более? – спросил Скопин-Шуйский.
Не сказать, что вопрос прозвучал с
обидой, или с обвинением. Скорее, Михаил Васильевич спрашивал с
неким разочарованием. Но не ему говорить о провизии. Военные склады
под завязку набиты, в каждом городе, даже в селах есть свои амбары
и с зерном и сараи с животными на убой. Перестарались мы с
«продразверсткой», оставляя крестьян голодать.
— Пока рано бить в колокола и
сумневаться. Склады полные. Более того, жду от вас предложений, как
бы нам чуть долю со складов забрать. Люди у Брянска, те, что еще
остались после набегов, да у Чернигова голодают. Как бы не вышло
так, что встречать станут ляхов с хлебом-солью, - сказал я, при
этом мой взгляд, я прямо это ощущал, непроизвольно стал жестким и
требовательным.
То, что приходят сведения из
Чернигова, Брянска, Стародуба от том, что люди голодают – это еще
было как-то объяснимо – все-таки там была война, и Лжедмитрий
Могилевский с поляками и казаками так порезвились, что не только
людей повырезали, но и оставили их без урожая вовсе. Чернигов мог
бы прокормиться за счет торговли с ближайшими регионами Речи
Посполитой, однако после всех событий даже для контрабанды
возможностей сильно поубавилось.