Голод ощущался также и на Смоленщине
и частью на Псковщине, задело и Новгородчину. И в этом также была
виновата предстоящая война. Военные, тот же Скопин-Шуйский, не
церемонились в выборе средств, как именно пополнить даже сверх
нужного свои склады. Поэтому у местного населения часть урожая
забиралась, часть шло на налоги либо помещикам. Ну, а остатка явно
не хватало не то, что до следующего урожая, но и до первой травы,
когда появится хоть какая-либо возможность варить, к примеру,
«нисчимницу» [название супа в восточной Беларуси, части западных
русских земель, состоящий из травы: крапивы, щавеля и пр.].
Вот и выходило, что склады полные,
армия готова воевать, при этом сытно кушать, а крестьяне вот-вот
снова побегут подальше от голода к тем же казакам, как это было в
1600-1603 годах.
— Государь-император, ты повелеваешь
нам отдать часть припасов? – спросил Скопин-Шуйский, как бы давая
мне шанс одуматься.
— Михаил Васильевич, ты же воевать
собрался с помощью земляных и деревянных укреплений, так ведь?
Скопин-Шуйский оглядел всех
присутствующих несколько недоуменно, не ответил, но кивнул,
соглашаясь.
— Так возьми крестьян, пусть копают,
и стрельцам легче, и более крепкое укрепление поставишь, -
предложил я, как мне казалось, неплохой вариант.
Можно взять из крестьянской семьи
одного мужика, дать семье продовольствия, а мужик этот поработает с
месяц на укреплениях. Тогда и семья никуда не убежит, и поля будут
засеиваться, так как крайне редко бывает, что в семье только один
работоспособный мужчина. Условно: и волки сыты, и овцы целы. Чего
нельзя делать, так это давать продукты просто так, по доброте
христианской.
— Государь-император, с крестьянами
замедлится движение войск. Появится скученность, так ты сам
называешь. Могут и хвори какие приключиться, - озвучил головной
воевода и негативную составляющую моего решения.
И все-таки я настаивал, чтобы
крестьян привлекали.
— Дмитрий Михайлович, ты из Смоленска
прибыл? Готов город к обороне? – спросил я Пожарского после того,
как все же удалось убедить Скопин-Шуйского в моей правоте.
— Государь, никто не возьмет
Смоленск. Нынче никто, - жестко, с некоторой зловещей ухмылкой,
сказал князь Пожарский. – До холодов поспели выкопать еще один ров,
подвезли бочки с земляным маслом, все, что нашли в Москве и Нижнем
Новгороде от купцов астраханских. Наготовили рогатки, чеснока
[железные шипы против конницы]. Такоже подвезли пушек, порохового
запасу, новых шведских пищалей. Так что, Государь, не было еще на
Руси столь крепкой твердыни, яко же нынче Смоленск, - пафосно
закончил свой сумбурный доклад князь Пожарский.