Я и в мед пошел из-за того, что мечтал стать дерматологом и сам
себя вылечить. Правда, уже ко второму курсу я понял, как смешна эта
мечта. А когда, после пятого курса мы были на армейских сборах,
чтобы потом, вместе с дипломом, получить удостоверение лейтенанта
запаса, я случайно сошелся с батальонным медиком, капитаном —
мужиком, ближе к сорока годам уже, наверное. Он мне посоветовал
идти на хирурга. Мол, дерматолог, не могущий вылечить самого себя —
это плохая реклама медучреждению, и поэтому меня никто в нормальную
клинику, а тем более — в частную (где зарплаты несравнимы), не
возьмет. Так и буду всю жизнь ишачить в бюджетной поликлинике за
гроши. А вот для хирурга внешность как раз не важна, лишь бы
специалист был хороший. Никто на операционном столе на рожу твою
смотреть не будет, а начальство будет смотреть только на показатели
успешных операций. Да я и сам, честно говоря, уже давно об этом
думал, поэтому, по приезду со сборов, подтвердил выбор квалификации
хирурга, хотя формально об этом уже все были в курсе давно.
Я стоял перед зеркалом в полумраке крохотной прихожей, держал
руку на выключателе, боясь нажать, но и так уже даже в полутьме
видел, что тело мое чистое. Наконец, я надавил пальцем на клавишу,
лампочка зажглась, и я уставился на собственное отражение. Там
стоял симпатичный парень, кожа которого везде была абсолютно чистой
и на вид совершенно здоровой. Я повернулся спиной, вывернув шею, я
знал все участки своего тела, пораженные болезнью. Но никакого
псориаза у меня больше не было. Совсем не было. Причем, выглядело
это так, что я не вылечился, а словно никогда им и не болел. Не
веря глазам своим, я стал ощупывать себя руками, но и ладони
ощущали лишь гладкую кожу.
Я отошел от зеркала и стал механически натягивать на себя одежду
— на работу надо идти все равно. Странное у меня было состояние,
кажется, должен плясать от радости, но плясать мне не хочется. Я
уже на автомате думаю как врач и думаю я о том, что этого не может
быть. Чудес не бывает и всё тут! Бывают совпадения, удачи, какие-то
неизвестные доселе факторы, имеющие материалистическое объяснение,
но уж никак не чудеса. Однако мысль о том, что Бог мне все же
помог, где-то на периферии сознания мелькала. Наверное, поэтому я,
скосив глаза к потолку, стыдливо прошептал «спасибо». Ну, так, на
всякий случай, язык не переломится. Заодно отметил, что потолок не
белили уже лет сто и вновь втянулся в ток мыслей.