— Артемий Трифонович, — сказала она, — зайдите, пожалуйста, к
Станиславу Мелентьевичу!
Допечатав строчку, я поднялся из-за стола и без лишних вопросов
отправился к главреду. Мизин встретил меня у порога своего
кабинета, мотнул головой, дескать, заходи. Когда я вошел, то
увидел, что за столом для посетителей сидит внушительного вида
мужик восточного облика, в пиджаке, к которому приколот новенький
орден Трудовой Славы II степени, и в тюбетейке на бритой голове.
Перед ним стоял пузатый чайник, блюда со сластями и фруктами и три
пиалы. Увидев меня, гость главного редактора сверкнул белозубой
улыбкой и поднялся навстречу.
— Знакомьтесь, друзья! — сказал Станислав Мелентьевич.
Впрочем, я уже понял, кто передо мной.
— Краснов! — представился я, протягивая руку.
— Бердымухамедов! — отрекомендовался восточный товарищ. — Садись
за стол, дорогой. Пьем чай. Кушаем халва, бахлава, пишме, кульче,
хурма, инжир...
— Садись-садись, Артемий, — поддержал гостя хозяин кабинета.
С того времени, когда мы с опером ели буфетные бутеры, прошло
уже несколько часов, так что предложение я с удовольствием принял.
Уселся напротив восточного гостя, и тот собственноручно, будто сидя
за своим дастарханом, наполнил пиалы зеленым чаем. В первой своей
юности я исколесил самые засушливые районы Средней Азии, так что
был знаком с этим напитком не понаслышке. Я поставил пиалу на
кончики трех пальцев, пригубил. Автор романа «Река жизни» с улыбкой
наблюдал за мною и одобрительно кивал.
— Э-э, дорогие, — произнес он. — Будете у меня дома, я вам такой
дастархан накрою, какой в царские времена не всякий бай мог себе
позволить. До горизонта тянуться будет.
— Жарко у вас, — цокнув языком, посетовал Мизин. — Не люблю
жары.
— А ты весной приезжай! — откликнулся Бердымухамедов. — Не
жарко, тюльпаны цветут.
— Вот построишь свой канал, и приеду, — пообещал главред.
— Не мой! — поправил его собеседник. — Наш! Весь Союз строит!
Комсомольцы приезжают... А на моем участке уже в следующем году
воду пустим.
— Ну тогда сначала ты к нам приедешь, Темир Фатыхович, — сказал
Станислав Мелентьевич.
— Это почему, дорогой?
— За Славой первой степени, а то и за Звездой Героя
Соцтруда!
Собеседники с довольным видом засмеялись. Такие перспективы явно
грели гостю душу – и именно тем, что были вполне реальными.