Обречен любить тебя - страница 5

Шрифт
Интервал


— Чему радуешься, охламон? Ручки твои тоже не из золота и вовсе не из плеч растут! — рявкнул Кенар, бросая в сына подушку, которую тот поймал в полёте. — Нечего на отца наговаривать. Всё плохое не от меня взял.

— Неправда. Я в дедушку, мама так говорила. Дедушка был хорошим человеком, а ручками пользоваться у меня просто надобности нет!

— Знаете, — потянул Ярик, заглядывая в комнату и оглядывая отца с сыном. — Вот вообще не вижу в вас разницы. Ну-ка, давайте: очередь, толпа, хамоватый автооператор на горячей линии…

— Гадость, — скривились одновременно Канарейкины, прекратив попытки обстрелять друг друга всеми попавшимися под руку снарядами. — Ещё слепые водители на дорогах, — добавил Павел.

— И знаки дорожного движения в недоступных взгляду местах! — кивнул Антон.

— Вот, — хохотнул Ярик, двинувшись по коридору. — Сын в папашу. Даже характер такой же мерзкий!

Глава 2. Дайте денег нищему миллионеру


Россия, Москва

— Антон, там фекалии. Будь осторожен.

— Пап, это люди.

— Нет, там собачьи какашки, сын. И ты на них наступил.

Антон резко отскочил от того места, где сейчас находился. Хохот отца стал ему очередным напоминаем о том, кто в их семье самый большой ребенок — это Канарейкин-старший. Нет, серьезно. Кто так глупо шутит над собственными детьми? Исключительно Павел.

— Конечно, пап. Дети у тебя глупые, а не ты странный. Да, да, рассказывай больше своим партнерам, — пробурчал Татошка, поправляя удушающий серый галстук на шее и неприязненно морщась.

Весь этот лоск, начиная с дорогого костюма известного бренда до фальшивых улыбок конкурентов на политической арене, — все это раздражало. Его, Антона. Такая публичность никогда не нравилась. Быть в центре внимания — прерогатива его старшего брата. Или младшей сестры, но никак не его.

— Поглядите, что творится, — присвистнул Ярослав, выходя из машины следом за Канарейкиными.

У здания «Левада-Ньюс» творился настоящий хаос. Сотни людей с плакатами, транспарантами и в ярких футболках с надписью: «Верните наши деньги», «Копейников — вор» — стояли у дверей центра. Их перекошенные злостью лица отражались в зеркальных поверхностях небоскреба. Охрана и полиция едва справлялась с потоком. Стоило появиться бронированному автомобилю генерального прокурора Станислава Морозова, который сегодня тоже участвовал в передаче, как протестующие будто сошли с ума. Они потоком хлынули к мужчине, окруженному охраной.