«Тут совсем не логика нужна…», — опять вмешался внутренний
голос. — «Ведь Лёня в глубине души — человек сентиментальный,
в юности стихи писал.[49] Вспомни, как он на перемонтированный
«Аватар» отреагировал, про все аппаратные проблемы забыл, своего
друга Мжаванадзе тебе без боя сдал. Всё ещё про это кино частенько
вспоминает, теребит учёных и комитетчиков…».
Надо связать Леонида Ильича какими-то обязательствами, подкинуть
ему головоломку. Или, наоборот, сильно помочь, пусть чувствует себя
обязанным.
Добрым словом и большинством в Президиуме ЦК можно добиться куда
больше, чем просто добрым словом!
Причём любимая игрушка Брежнева хорошо всем известна. Он прошлой
весной здорово переживал за неудачи в космосе перед съездом, сидел
в президиуме мрачнее тучи. А когда 3 апреля «Луна-10» успешно вышла
на окололунную орбиту, Леонида Ильича как подменили, говорят, даже
из зала была заметна разница.
Однако в остальном прошедший год был едва ли не самым провальным
в истории советской космонавтики…
Отрасль пошла вразнос, количество неудачных пусков превысило все
разумные пределы. Генерал-лейтенант Каманин, назначенный
начальником Управления Космических Исследований, разрывался между
заводами и КБ в попытках решить проблемы с качеством, но добился
немногого.
Похвастаться можно лишь одним пилотируемым полётом
«Восхода-3»,[50] на котором Волынов и Шонин сидели на орбите, пока
не отказала система жизнеобеспечения, а именно: 17 дней вместо
запланированных 22. Рекорд взят большой ценой, врачи всё ещё
пытаются разобраться, почему после приземления космонавты долго не
могли адаптироваться к земным условиям.[51]
Вдобавок ко всему после торможения лунной пилотируемой программы
на ракете «Н-1» активизировался Челомей с закрытым ещё в 1964 году
проектом «УР-700». Он написал кучу писем и дошёл аж до ЦК.
Впрочем, особого энтузиазма его инициатива не вызвала даже у
неисправимого оптимиста Каманина — слишком глубоким оказался кризис
вверенной ему отрасли.
Светлым пятном оказались только полигонные испытания
твердотопливного ракетного комплекса «РТ-2»,[52] которые прошли в
ноябре. Бывший заместитель Королёва Игорь Николаевич Садовский,
назначенный главным конструктором ОКБ-1, не только успешно
справился с реорганизационной сумятицей, но и прилюдно пообещал
Устинову до конца пятилетки сделать ракету лучше
«Минитмена».[53]