Оправдать?
Можно попробовать…
Ведь правда, что большевики стараются не корысти ради — с
пожиранием ресурсов прекрасно справляется глупость,
безответственность и капитальное строительство. Нельзя утверждать,
что цель — исключительно захват или упрочение личной власти.
Рядовые партийцы с энтузиазмом вкалывают во имя светлого
будущего, раскручивают левые эксцессы, забегают далеко вперёд… На
радость безумным горлопанам-радикалам отсекают дружащих со здравым
смыслом умеренных товарищей.
Самое главное: нельзя сказать, что предпринятые меры обречены на
провал! Наоборот, известная мне история говорит об успехе.
Вот только жертвам грабежа легче от этого не становится.
Между тем, позади остался неуклюжий многоарочный мост через
разбухшую от паводка Яузу. Рукой подать до цели — таганских
переулочков.
Не то что особое место — натоптанные спекулянтами пятачки
попадаются в каждом околотке. Как-то случайно вышло затариться на
этом раз, другой, а сейчас и желания нет что-то менять.
Почему не рынок?
Был опыт…
В первый же день, едва мы только успели обосноваться в
Кузьминках, Блюмкин потащил нас на знаменитый «Новый Сухаревский».
По дороге с издёвкой поругивал мои «глупые» покупки у ЦУМа —
который бывший «Мюр и Мерилиз», хвастался: дескать, дёшево и быстро
возьмём всё что нужно, да ещё кучу сверх того.
— Славится Москва своих базаров бабьей шириной, —
декламировал он явно чужие строчки. — Сухаревка особенно
жестока в своём свирепом многолюдстве, дать волю — перекинется на
город, и весь город обрастёт шерстью!
Александра, как основная виновница растраты, смущённо
отмалчивалась.
Однако смеяться над очередной проекцией партийной политики на
товарно-денежные отношения в итоге пришлось мне…
Выстроенные в оригинальные пилообразные ряды, по-немецки чистые
и даже электрифицированные ларьки оказались по большей части
закрыты[26]. Лишь в нескольких оазисах бойко торговались цветы,
соленья, сомнительные поделки из бересты, мёд, веники, огородная
зелень, лапти и прочие самодельные чемоданы.
Продуктовых спекулянтов — а под это определение подходил чуть не
любой, кто рисковал выложить на прилавок что-нибудь похожее на
хлеб, картошку или молокопродукты — вывели начисто. Даже тех, кто
по действующим законам имел полное право на реализацию
«излишков»[27].
— Стоять! Скотина сивая, тпру, тпру! — прервал мысли
голос Якова.