Анри признал:
– Вы феноменальны, Андре!
Она с улыбкой отказалась от такой
чести:
– Это не я. Это Тальма. Все, что
лежит за пределами интересов Тальмы, не существует.
Анри, наслаждаясь солнцем и свежим
воздухом, начал рассказывать:
– В Вернии после отделения от Тальмы
четверть века назад было две революции со свержением королевской
власти и две её реставрации. Если быть честным до конца, то даже
три реставрации: первая при освобождении от Тальмы, и две после
революций. Мой отец – это практически третья волна реставрации.
Сперва королевский род истребляла Тальма, потом дважды сам народ
Вернии… Представляете, какая дальняя ветвь королевского семейства
Верт-Альдис-Орбруков сейчас сидит на троне Вернии? Мой дед и мой
отец грезили своей голубой кровью, я же полагаю, что ни один
микроскоп мира не найдет ту самую голубую каплю
Верт-Альдис-Орбруков в моих жилах… Вторая реставрация королевской
власти произошла в Вернии десять лет назад. Мне сейчас двадцать
девять. Ваши выводы, Андре?
– Вы до девятнадцати лет…
Он криво улыбнулся:
– …и не грезил троном, в отличие от
моего отца и деда. Я грезил небом, я хотел плавать по миру, я хотел
участвовать в гонках за приз Трех океанов. Да, я сейчас понимаю,
что все это останется в мечтах. Я понимаю, что должен буду принять
трон рано или поздно, но лучше все же как можно позднее, я отдаю
себе отчет, что должен вести себя как принц, но с некоторыми
людьми, например, как с вами, мне хочется быть самим собой.
– Я поняла: вам позарез нужны мои
пароэфирники…
– Можно и так сказать, – рассмеялся
принц.
Андре отпустила руку принца и пошла
сама – так было удобнее, она привыкла надеяться только на саму
себя:
– Хорошо, честность в ответ на
честность.
Анри дернул ворот свитера:
– Что-то мне страшно уточнять про
честность в чем вас заставила говорить со мной откровенно.
Андре рассмеялась:
– Пусть это останется тайной. – Она
заметила куртину нарциссов, растущих возле паровой трубы отопления,
и легко сошла с дорожки, присаживаясь возле цветов и любуясь. Анри
замер за её спиной, возвышаясь как башня:
– Простите, я веду себя как
развалина, а не как галантный кавалер. – он завертел головой в
поисках цветочниц. – Я сейчас вам…
Она пальцами осторожно прикоснулась к
полупрозрачному, побитому морозами лепестку:
– Не надо. Просто… Смотрите, какая
тяга дарить весну и надежду несмотря на морозы и снег. Какая сила в
простом цветке – жить наперекор всему. – Она встала и грустно
улыбнулась: – Это поразительный пример. И этот нарцисс, к
сожалению, похож на наш мир. Мы все живем и цветем наперекор войнам
и желаниям сильных мира сего.