— Одиннадцать?! — Марисса, заливавшая воду в чайник, чуть не
выронила ведро, расплескав половину воды вокруг себя.
— Одиннадцать.
— Как так-то? Сын Обладателя Истока... да и у Иланны хороший
показатель был. А тут... одиннадцать процентов, ох-хо-хо... бедный
паренек...
Крист, не слушая причитания Мариссы, беспомощно смотрел на
внука. Это, конечно, не приговор, но хорошего мало. Очень мало.
Эдриан осоловело моргнул и вдруг оглушительно заорал.
Словно почуял что-то.
Ежедневное заполнение дневника для меня стало ритуалом.
Привычным, вносящим некую упорядоченность в этот хаотичный мир.
Сегодня — юбилей. Ровно десять лет назад я оставил свою первую
запись в толстой клетчатой тетради. Та тетрадь закончилась
удивительно быстро. Следом за ней закончилась вторая, третья,
четвертая... пока я не плюнул и не перешел в электронный формат.
Изо дня в день, без единого пропуска. Даже возвращаясь пьяным
посреди ночи, находил в себе силы почистить зубы и напечатать хотя
бы пару строк. Не обязательно о прошедшем дне, чаще всего это был
всего лишь поток мыслей, разговор с самим собой.
Алиса, когда я дал ей почитать отрывки отсюда, сказала, что
я слегка поехавший. Что ж, не буду отрицать очевидного. Но пусть
тот, кто абсолютно здоров — первым кинет в меня камень.
Дневник Альберта Ломова, 28 мая 2024. Последняя
запись.
***
Смерть — довольно ожидаемое событие в жизни каждого
человека.
И, думаю, каждый из людей рано или поздно задумывался — а что
его ждет после смерти? Перерождение? Рай или ад, в зависимости от
того, насколько ты нагрешил? Или темное небытие, где тебя попросту
не существует, а значит — и почувствовать ты ничего не можешь?
Я не был исключением. Иногда и мне, особенно перед сном,
забредали в голову подобные мысли. Разве что я был практически
уверен именно в варианте небытия. К религии я относился
постольку-поскольку, хоть и признавал ее необходимость для
некоторых людей... и для некоторых ситуаций. «Не бывает атеистов в
окопах под огнем», как говорится. Но я в окопах не сидел, да и сам
по себе какой-то особой потребности в богах не испытывал. Куда
ближе мне были позиции некоторых древнегреческих и древнеримских
стоиков: «в смерти как таковой ничего плохого нет, потому что ты
все равно после нее ничего не почувствуешь».
Насколько же я удивился, когда умер... и на этом ничего не
закончилось.