– Кто угодно, только не я...
Правая, повинуясь внутреннему моему желанию, хотела коснуться
его лица, но мягкий захват запястья не оставил ей не малейшего
шанса... А я в очередной раз убедилась, насколько права была Чия, –
дело вовсе не в руках.. дело в том, что рассказывает тело. Наши –
отчаянно тянулись друг к другу, как два тонких деревца во время
бури.
– Ты же знаешь.. не можешь не знать, что я к тебе чувствую.
Зрачки невозможных космических глаз расширились, дыхание
участилось, губы сжались плотнее...
«С какими демонами ты сейчас сражаешься, хороший мой?
Зачем?»
– Останься со мной, пожалуйста, – умоляющий шепот оказался
ударом камешка, разрушившим пошедшую трещиной плотину.
– Проклятье, – с досадой произнес маг – и яростно припал своими
губами к моим.
Он целовал так, будто наказывал этим поцелуем – жестко,
требовательно, неумолимо.. вот только кого – меня или себя? За что?
За простое желание человеческого тепла?
Лавина необъяснимой нежности накрыла, заставила доверчиво
прижаться к нему и принять наш первый поцелуй таким, какой он есть
– с проклятьем на устах, с терпким ягодным вкусом и злой, почти
болезненной страстью.
– Я не враг, слышишь?– ласково шептала, гладя любимое лицо,
зарываясь пальцами в волосы. – Со мной не надо бороться.. я и так
за тебя.
Слышал ли? Не знаю, но я пыталась объяснить это, как могла –
каждым прикосновением, лаской, поцелуем.. Тем, как тянулась
навстречу его рукам, с какой радостью принимала его, когда он,
склонившись надо мной, затмил собой весь мир. Даже все четыре.
Кажется, наш первый вечный танец был о доверии. Во всяком случае,
мне до дрожи хотелось, чтобы он мне доверял.
– Откуда ты взялась такая? – спросил Лик позже, задумчиво меня
разглядывая, и рисуя на моих скулах, шее, плечах и груди невидимые
узоры. Я удобно положила голову на его колени и, не отрываясь
смотрела на него. Обнаженный, смуглый, с длинными черными волосами,
разметавшимися по плечам, с хищными чертами лица, сейчас он
напоминал мне молодого бога войны или мятежного духа в своем земном
воплощении.
– Какая «такая»?
– Странная, – ухмыльнулся он, – свободная: тебя не волнует, кто
и что о тебе подумает. Трусиха, но при этом упрямая до ужаса...
«Кто бы говорил».
– … миролюбивая, но рвешься в самое пекло, – его взгляд явно
требовал ответа.