И снова понеслись воспоминания, весьма и весьма соленые шуточки,
байки и подначки, явно привычные в их кружке. Что делать с моим
присутствием, мужчины пока не совсем понимали, поэтому избрали
стиль общения со мной примерно как с мальчонкой-подростком и
откровенно непотребных выражений старательно избегали, на меня
поглядывая.
Лик, как и Мир, кстати, в мою беседу с другими членами отряда не
влезали, давая возможность самостоятельно влиться в дружный
коллектив, но краем глаза посматривали время от времени в нашу
сторону, дабы убедиться, что все в порядке.
В скором времени у нас установился определенный негласный
порядок: пока мы едем верхом, я могу сколь угодно приставать к
нашему командиру с расспросами, рассказами и прочей ерундой, но на
привалах и стоянках я к нему не липну, а, по-возможности, стараюсь
общаться равномерно со всей командой. Со мной мой наниматель также
держался подчеркнуто нейтрально – никаких не то что обнимашек,
вообще ни одного вольного жеста или слова. Это было понятно –
во-первых, нечего окружающих дразнить и дисциплину хулиганить, а во
вторых – не на романтическую прогулку ж вышли.
При всем при этом, когда мы глубоким вечером добрались до
постоялого двора в очередном из городков, и хозяин заведения
огласил, что свободными остались только три комнаты, Лик с
совершенно невозмутимым видом забрал одну из них для нас с ним,
предоставив прочим членам нашей группы размещаться в оставшихся
двух, как они сами того пожелают.
Последовавший шквал весьма фривольных, хотя и благодушных
шуточек он встретил со снисходительной улыбкой, согласившись, что
да, он очень ответственный начальник и своих работничков
предпочитает охранять и проверять самостоятельно. А вот сколько раз
за ночь – то совершенно не ваше дело, и шли бы вы, господа чародеи,
отсюда, пока и к вам проверка не нагрянула.
Последняя сентенция вызвала новый взрыв хохота и притворный
ужас, после чего все, наконец, поспешили заняться более насущными
делами, чем зубоскальство. К моему облегчению, надо сказать. Я пока
к подобному стилю общения не привыкла и несколько тушевалась.
После весьма плотного ужина неугомонный Верден предложил
«барабольку раскидать», быстро нашел желающих из числа
присутствующих в общем зале, и достал колоду карт и мешочек с
разноцветными не то кубиками, не то камушками, размером примерно с
ноготь большого пальца каждый. Мне стало интересно, что это за
бараболька такая, и я присела рядом с игроками. Оказалось, что этим
смешным словом называли карточную игру. Игроки поочередно бросали
кости – те самые камушки, определяя силу-слабость разных карт в
этом раунде, а потом начинали рубиться в сами карты. Мастей в этой
колоде оказалось шесть: мечи, щиты, пики, шлемы, сердца и кубки,
при этом мечи, шлемы, кубки и обозначались черными значками.. а
пики,щиты, и сердца – белыми. Бойцы, защитники и целители Тьмы и
Света.