– Нет, конечно, оттуда нас фрины сразу бы выперли. Они же все
про искусства, а нам тогда это искусство было до лампочки, мягко
говоря. Мало-помалу его отпустило.
– Вы тогда поссорились?
– Нет, тогда он мне был очень благодарен. Вот с благодарности
этой все и началось.
– Расскажешь? – спросила тихо, не отрывая взгляда от потемневших
зеленых глаз.
«Ну же, ведь тебе самому это нужно не меньше!»
– Я тогда занимался не столь благородным делом, как сейчас, –
начал он, присев на мою койку и смотря перед собой. – Участвовал в
одном весьма интересном проекте: вместе с другими учеными
разрабатывал для спецслужб методику мягкого влияния на человека.
Представь, что ты можешь добиться нужных тебе реакций, эмоций,
чувств – вплоть до полного подчинения – у кого захочешь, да так,
что твои объекты и подозревать не будут, что кто-то им в этом
помог.. Заманчиво, правда? Это был весьма многообещающий проект.
Теперь его свернули, и можно обсуждать его вполне открыто. В
качестве подопытных у нас были добровольцы из числа заключенных.
Так вот... первым шагом в этой методике, независимо от конечной
цели, было добиться от подопытного чувства благодарности в
отношении себя. Не важно каким образом. На это потом понемногу
навинчивалось все остальное.
– Нет.. Нет-нет-нет.. – я обхватила руками голову, уже
догадываясь о том, что сейчас услышу..
Мир смотрел на меня внимательно. В глазах его промелькнула такая
боль, что все слова застряли в горле.
– Знаешь, – произнес он после продолжительного молчания, – я
ведь не сразу понял, что делаю. Шаге на третьем или на четвертом
только. А когда понял, сначала испугался, конечно. Но потом
подумал: «Почему бы и нет? Я в любой момент могу все прекратить».
Там-то у нас все медленно двигалось: проверки и перепроверки,
отчеты, бюрократия.. А здесь такая возможность посмотреть, как оно
все в живую, по-настоящему. Я же на сто процентов был уверен в
успехе. Идиот..
Поначалу все шло как нельзя лучше. Ли стал больше мне доверять.
То есть, он и раньше, конечно, доверял, но тут все вышло на
совершенно новый уровень. Я многое о нем не знал, он оказался
интереснее, многограннее, чем мне до этого представлялось. Как
специалист я был совершенно очарован, и не смог остановиться. Потом
он начал больше ко мне прислушиваться, почти перестал со мной
спорить, был готов сорваться куда бы то ни было по первому же
звонку. Я добрался до того шага, где нужно было постепенно, по
чуть-чуть замещать воспоминания, когда он обо всем догадался.
Спросил прямо: «Что происходит, Мир? Что ты со мной делаешь?». Я не
смог ему соврать.