– Так ты его не съешь, – сказал бог. – Его нужно вначале убить, затем разделать тушку, обработать ее на огне и только потом есть.
– Ага, значит, нужно вцепиться ему в шею и ждать, пока он перестанет дрыгаться, – понятливо подхватила Лилит, вспомнив, как шакал убивал суслика.
Яхве с сомнением покачал головой.
– Нет, человеческие зубы плохо для этого подходят. Видимо, мне придется для вас что-нибудь придумать взамен.
– Так как же мы его убьем? – по-деловому спросил снова проголодавшийся Адам.
Бог на миг растерялся. А в самом деле, как?
– Я думаю, при вашем отсутствии опыта и каких-либо орудий единственная возможность – это разбить его голову камнем.
– И он умрет? Он не сможет жить без головы? – продолжала любознательно выяснять Лилит.
– Тела смертных, – важно ответил бог, – хрупки. И хотя вы вряд ли умрете от небольшой царапины, любое другое, более глубокое проникновение в глубь может привести к смерти от повреждения важных органов, например, таких, как мозг, находящийся в голове.
Люди пропустили мимо ушей большую часть этой длинной фразы, хотя то, что нужно бить по голове, поняли.
– Этот камень подойдет? – по-деловому спросил Адам, подняв с земли увесистый булыжник.
Яхве кивнул. Адам не очень ловко придавил козленка к земле и ударил его по голове. Тот душераздирающе взвизгнул, а напуганный криком Адам вопросительно взглянул на бога.
– Бей снова, – сказал Яхве. – Ты его не убил, а только ранил.
Адам скривился и, желая поскорее прекратить это, стал ожесточенно наносить бедному животному удар за ударом. Наконец, оно затихло, а бог отдал себе отчет, что никакого толку от этого людям без его помощи не будет. Как и чем разделывать животное, и что в нем есть, не знал никто, включая Саваофа премудрого.
Бог незаметно сотворил рыцарский кинжал, используемый в поединках, и, не говоря ни слова, начал неуклюже снимать с убитого козленка шкуру. Лилит подозрительно поглядела на появившиеся и разбросанные кругом окровавленные кусочки.
– Это можно есть? – с сомнением спросила она.
Яхве отрицательно покачал головой. Ему пришло в голову, что, если уж он начал усложнять прием пищи людьми, то следовало бы это делать по определенным правилам. Пускай даже в мелочах почувствуют свою исключительность, отличие от других существ. Пусть помнят, что они избранные, а не такие, как остальная плотоядная живность. Подумав, он указал на мясо, объяснив, что именно его должны есть люди.