. Этому человека можно обучить довольно скоро, но вот чтобы научиться распознавать погоду, мало всей жизни. В море заметны полосы штормового ветра, и они, словно команда «убавить паруса», очень понятны всем, кто видит их и умеет читать в облаках божьи знаки. Кроме того, сэр, разве вы не слышите, как стонет море? Близок час его пробуждения.
– Верно, Том, – ответил офицер, подходя к краю утеса и окидывая опытным взглядом потемневшее море. – Ночь действительно будет грозной, но прежде всего надо найти лоцмана и…
– Может, вот это лоцман? – перебил его рулевой, указывая на человека, который стоял неподалеку, наблюдая за их действиями, в то время как за ним, в свою очередь, внимательно следил молодой гардемарин. – Дай бог, чтобы он хорошо знал свое дело, ибо, чтобы выбраться с этой мерзкой стоянки, днищу корабля потребуются глаза.
– Наверно, это он! – воскликнул Барнстейбл, тотчас вспомнив о своих обязанностях.
Он перекинулся еще несколькими словами со своей собеседницей и, оставив ее в тени изгороди, направился к незнакомцу. Подойдя к нему на расстояние голоса, командир шхуны спросил:
– Какая вода в этой бухте?
Незнакомец, который, казалось, только и ждал этого вопроса, ответил, ни секунды не колеблясь:
– Достаточно глубокая, чтобы те, кто ей доверился, могли безопасно выбраться.
– Вас-то мне и надобно! – воскликнул Барнстейбл. – Готовы ли вы отправиться в путь?
– Готов и буду рад! – ответил лоцман. – Мы должны спешить. Я дал бы сотню лучших из когда-либо отчеканенных гиней, лишь бы солнце, которое только что скрылось, светило еще два часа или, по крайней мере, чтобы сумерки длились половину этого времени.
– Вы считаете наше положение настолько серьезным? – спросил лейтенант. – Тогда прошу вас следовать за этим джентльменом к вельботу. Когда вы спуститесь с утеса, я сейчас же присоединюсь к вам. Кажется, я уговорю еще одного человека отправиться с нами.
– Время дороже, чем лишние люди, – сказал лоцман, бросив нетерпеливый взгляд из-под нависших бровей. – И за последствия задержки ответит тот, кто ее вызвал.
– Я отвечу, сэр, перед теми, кто имеет право требовать с меня отчета в моем поведении! – надменно ответил Барнстейбл.
На этом они расстались. Молодой офицер с нетерпением поспешил обратно к своей возлюбленной, продолжая негодовать и бормоча какие-то проклятия, а лоцман, привычно затянув кожаный пояс вокруг коричневой куртки, в угрюмом молчании последовал за гардемарином и рулевым к вельботу.