Сэр Тоби.
Литургия? Где она? Я опоздал на литургию из-за этого у ворот!
Оливия.
Да кто там такой в самом деле?
Сэр Тоби.
В самом деле всё не так, как в самом деле! Кто он такой? Я не знаю. Но думаю, сам дьявол! Не даром же он не пускал меня на литургию! Где у вас тут литургия? (Покачнувшись) А впрочем, лучше пойду вздремну, ибо все дороги ведут… в храп. (Пошатываясь,уходит.)
Оливия.
На кого похож пьяный человек, шут?
Фесто.
На дурака, полоумного и утопленника. Первый глоток сверх меры усугубляет его глупость, второй – окончательно сводит с ума, третий – пускает на дно, как шторм дырявую шлюпку.
Оливия.
Дырявая шлюпка – на этот случай самое подходящее сравнение. Присмотрел бы ты за ним, а то боюсь, наш утопленник всплывет где-нибудь в сточной канаве или того хуже – в полицейском участке.
Фесто.
Поверь моему опыту, мадонна, он еще на плаву, хотя ума уже лишился. Так что дурачок присмотрит за безумцем.
Фесто сталкивается в дверях с Мальволио.
Мальволио.
Каналья!
Фесто.
Рад знакомству. А я – Фесто, придворный шут.
Фесто уходит.
Мальволио.
Мадам, этот юноша желает говорить с вами. Я сказал ему, что вы больны – он заявил, что прихватил с собой испытанное средство от вашей болезни. Я сказал, что вы спите – он сообщил, что умеет разговаривать со спящими, и показал соответствующий диплом. Наконец, простите, мадам, я соврал, что вы умерли. Он завопил «Аллилуйя!» и утверждает, что способен воскресить вас, аки Христос Лазаря. На этом я спасовал, ретировался и жду дальнейших распоряжений. Этот юноша желает с вами говорить и ничего не желает слышать.
Оливия.
Скажите ему, что он не будет говорить со мною!
Мальволио.
Сказал. Наглец же отвечает, что будет стоять у ворот так же непокобели… непоко-лебимо, как чугунная коновязь, до тех пор, пока…
Оливия.
Да что же он за человек такой? Какого рода?
Мальволио.
Мужескаго, мадам.
Оливия.
Да нет, какого он типа?
Мальволио.
По-моему, сангвиник.
Оливия.
Да нет же! Что он за персонаж? Каков типаж? Какого амплуа?
Мальволио.
Похож на травести. Для мужчины слишком юн, для младенца староват. Стручок без очевидно выпуклого содержания, этакий цуккини с весенней грядки. Говорит грозно, а у самого материнское молоко на губах не обсохло.
Оливия.
Ладно. Пусть войдет. И позовите мою горничную.
Мальволио.
Мария! Срочно к госпоже!
Мальволио уходит. Входит Мария.