Со звездою в звездной россыпи
Ветер тщетно ищет встречи.
Я плохо расслышал следующий куплет. Что-то про бесплодие мечтаний, потому что ни одна звезда ветер не очаровала.
Неожиданно чтец резко повернулся лицом к зрителям. Слова зазвучали более отчетливо, и чтец закончил грустно:
Что за толк, что многих множество,
Разбросала звезд вселенная…
В каждой скрытое убожество
Видит ветер непременное.
Раздались жидкие аплодисменты. Читал он хорошо. Народу прибавлялось. Мы стояли и слушали.
Опять весна и хочется до боли
Открыть окно и выброситься в сад,
Чтоб хоть на миг в отчаянном безволье
Облапить ее терпкий аромат.
Чтоб распластаться в чувственном объятье
Со свежестью взволнованной земли,
Сорвать из трав мешающее платье,
Чтоб губы тело целовать могли.
Вдруг раздался милицейский свисток. Кто-то из зрителей крикнул в сторону чтеца: «Атас! Парень, беги!» и тот резво спрыгнул со сцены и дунул в сторону от бежавших к эстраде дружинников и милиционера.
– Это Валерка Покровский с физмата, с нашего курса, – сказал Юрка.
– А зачем милиция-то? – недоуменно спросил я. – В Москве сейчас читают стихи у памятника Маяковскому3, и никто их не гоняет.
– А мы с тобой, Володя, не в Москве.
– Понял. Quod licet Jovi, non licet bovi, – сказал я.
– Во-во! Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку, – согласился Слава Сорокин. – Помяни мое слово, эту лавочку прикроют и в столице.
Недалеко от кафе, мы встретили гуляющих под руку моих одногрупниц – первокурсниц Свету Новикову, Таню Савину и Галю Загоруйко.
В колхозе мы видели их лишь в простых рабочих одеждах, а здесь они предстали во всей своей красе. Платья колокольчиком, волосы с начесом, туфельки – лодочки на каблучках.
Струков тут же решил: «Все идем в кафе!» Девушки замялись, но Слава Сорокин строго сказал:
– Без возражений!
Девчонки покорно пошли с нами.
Не успели мы сесть за сдвинутые столики, как к нашей компании подошла Алина Сомова.
Юрка окинул Алинку оценивающим взглядом, а я поспешил отвести глаза, чтобы скрыть неловкость. Светлые брюки плотно облегали ее полные, но, не смею врать, стройные ноги, которые открывало расстегнутое легкое ярко-красное короткое пальто; начесаные волосы отдавали откровенным чернильно-фиолетовым цветом, а губы прятались за жирным слоем сиреневой помады. Наши первокурсницы с ревнивым любопытством смотрели на Лину. Они еще не отошли от строгих устоев средней школы, и им было в диковинку видеть до такой степени раскрепостившуюся студентку.