– Ты будешь есть одуванчики с корня, – произнесла я фразу, которую однажды слышала в Лозанне, столице франкоязычного кантона Швейцарии. Это был фразеологизм и означал он буквально следующее: «Ты скоро умрешь». – Там есть какая-то подпись?
– Нет, только этот короткий текст. Я хоть и учила в школе этот язык, но не сразу поняла, в чем дело. А вы, Женя, похоже, неплохо знаете французский, – заметила Родионова не без удивления.
Она, вероятно, считала, что знание иностранных языков для телохранителя вовсе не обязательно. Представляю, как она удивилась бы, узнав, что я еще и на ретророманском могу свободно изъясняться. Немногие вообще знают о существовании этого языка, хотя на нем до сих пор говорят в Швейцарии. До того как я стала бодигардом, я некоторое время зарабатывала на жизнь переводами.
– Знаю, – скромно заметила я. – Эту фразу не назовешь популярной, ее нет в учебниках французского. Тот, кто ее написал, вероятно, бывал в Швейцарии. Среди вашего окружения есть такие люди?
– Вовсе не обязательно там бывать, – замотала головой Светлана, – он мог вычитать это в Интернете.
– Кто «он»? – не могла не поинтересоваться я.
– Тот, кто прислал мне тот букет. Ника сказала мне, что его принес курьер, но из какого цветочного магазина была доставка, она не помнит.
– Камер видеонаблюдения у вас здесь нет?
– Нет, – подтвердила Родионова. – Мне как-то неуютно жить под наблюдением, но теперь придется привыкать к этому. Евгения, если вы скажете, что надо установить камеры, какие-то тревожные кнопки, дополнительные замки, я возражать не буду.
– Светлана, а может быть, букет из одуванчиков и записка в нем – это всего лишь чья-то глупая шутка?
– Не думаю. Эта история имела продолжение. Если сюда принесли профессионально оформленный флористом букет, то около нашей квартиры разбросали одуванчики, вырванные из земли с корнем. Потом меня пытались подрезать на дороге, я едва не въехала в столб, уходя от столкновения.
– Вы запомнили марку и номер машины?
– Это была отечественная машина, «Лада», вся такая грязная, полностью тонированная. Номер я не запомнила. Мне не до того было. В первый момент я даже не связала одно с другим. Только когда опасность миновала, я поняла, что это был следующий намек.
– Намек на что? – уточнила я.
– Вероятно, на то, что мне недолго жить осталось. Я нахожусь в постоянном страхе, мне за каждым углом мерещится убийца, я вздрагиваю от каждого звонка и даже шороха. Все это отвлекает меня от работы. У меня сейчас несколько очень важных заказов, а вдохновения нет. Евгения, надеюсь, что благодаря вам ко мне вернется душевное спокойствие и я смогу работать в привычном режиме.