- Ничего страшного, - ответил он просто, подошёл к печи и вдруг с изумлением втянул носом воздух. Пахло кашей. Она ведь поставила её подогреваться, да верно забыла.
- Я сейчас. Кажется, каша подгорела. – Она бросилась к печке. Ей было неловко. Вот поставила еду и сожгла.
- Не надо. Я сам. – Пико покачал головой. В его голосе не было ни капли злости. Только, пожалуй, изумление. Он вытащил горшок с кашей, благо она всего немного пригорела, поставил на стол, и они молча поели. И Юлла уже, было, собиралась спать, когда услышала. – Я завтра с утра пойду к охотникам, чтобы вернуться до темна.
Он словно почувствовал, что ей было страшно. Юлла снова удивилась этому, но промолчала. Слишком сильно устала за день. Добрела до своей комнаты и уснула, едва голова коснулась подушки. А утром проснулась от изумлённого возгласа:
- Так красиво!
Пико
Он не смог удержаться, когда проснулся утром на своём топчане у печи, оглянулся вокруг, да так и замер. Его маленькая берлога словно преобразилась, стала уютнее и красивее. И он в изумлении произнёс:
- Так красиво! – И увидел, как в своей комнате от его возгласа проснулась мотылёк. Села на кровати, удивлённо глядя на него сонными глазами. Верно, это Юлла навела здесь чистоту. Он не мог сказать, какую, просто казалось, что вокруг вдруг стало чище и светлее. – Это ты сделала вот это всё? – Он не смог выразить словами то, что чувствовал, просто обвёл рукой.
Юлла испуганно посмотрела на него. Он напугал её? Неужто она подумала, что он будет ругать её? Да у него и в мыслях этого никогда даже не было! И всё же ответила, не промолчала.
- Да, я тут попыталась немного прибраться.
- Это очень хорошо, - поспешно ответил он и увидел, как испуганное выражение исчезло с её лица. – Прости, что я разбудил тебя. Я сейчас уже ухожу. – И он торопливо начал собираться. Растопил печь для Юллы, достал остатки холодной каши. Тут осталось только на одного человека, а еду он вчера позабыл приготовить. Пико всего лишь несколько секунд смотрел на горшочек с кашей, потом вернул его опять на печь. Он обойдётся хлебом с водой и сушёными яблоками. После нехитрого завтрака он развернулся, накинул привычный тулуп, взял с собой мешок и пошёл на улицу. И только возле самой двери обернулся. Мотылёк смотрел на него во все глаза. Ему даже показалось, что она хотела что-то ему сказать, но промолчала, только смотрела. И даже от этого взгляда ему становилось теплее. Так, словно на улице его не ждал холодный дождь и пронизывающий ветер и не предстояла дальняя прогулка под этим дождём.