– Глупости.
– Да? Оксана! – крикнул я и взял у девушки диктофон, на который был записан разговор. – А это что?
Квартиру огласил записанный на ленту голос торговавшейся Эммы. Это – нокаут. Женщина плачет. В таком состоянии ее и тащим в местное отделение.
– Вы же готовы были оставить погибать человека, – вздохнул я, когда она сидела напротив меня в отделении.
– А они люди?! – вдруг с яростью восклицает Эмма.
– Вопрос дискуссионный, – кивнул я. – Но не странно, что менты откачивают больного, тогда как врач оставляет его умирать?
– Откачали?! – зло воскликнула она. – Надолго? Она все равно скоро умрет. Они долго не живут.
– Правильно, – кивнул я. – Убить, чтобы не мучилась. Вам надо с собой цианистый калий в комплекте возить.
– И возила бы, – с вызовом бросила Эмма.
Пока идет оформление материалов – близится ночь. Ничего. Не впервой возвращаться, когда на черном небе светит серебряная луна и волки в кустах на нее воют…
Под колесами уплывало шоссе. Я резко обгонял редкие машины. Ночь – простор. Ни пробок, ни автобусов, ничего.
– Черта с два тут дело будет, – сказал Асеев, потягиваясь.
– Да, – согласился я. – Местные или в возбуждении уголовного дела откажут, или прекратят его.
– Что ты им вменишь? Вкололи лекарство из аптечки. Сто долларов взяли ни за что? Мошенничество можно притянуть за уши. Но маловероятно.
– А что с Оксаной и Вороной делать? – спросил я.
– Думаю, давать материалам ход нет смысла. Лучше на крючок посадим. Рок же говорил, что она может знать, где покойный Бацилла брал порченый героин.
– Кстати, не от этого ли героина Ворона чуть не скончалась?
– Это вряд ли, – покачал головой Асеев. – Там симптомы были другие. Тут обычная передоза.
– Надо ковать железо, пока горячо. Давай к Вороне, – предложил я.
– Час ночи.
– Детское время. Ворона, наверное, уже очухалась.
Дверь открыла Оксана. Она посмотрела на нас, как на привидения.
– Чего, спать собралась? – спросил я.
– Ой, – всхлипнула она.
– Не ойкай. Котомку лучше собирай. – Асеев бесцеремонно втолкнул ее в большую комнату и бросил на продавленное кресло. На диване, лицом вверх, лежала Ворона. – За героин.
– Но я же…
– Передала героин Року. Это сбыт. Тюрьма.
– Но?..
– Что, неохота в тюрьму?
– Неохота-а, – заныла она.
– Помочь тебе? Тогда платить надо.
– У меня нет денег.
– Какие деньги, – встряхнул ее за шею Асеев. – Ты и Ворона нам по гроб жизни обязаны. Теперь будете делать, что мы говорим.