Кинув клич по своим людям и по людям других банд, Таня в первые же дни получила такое количество мануфактурного товара, что ни она, ни Циля не знали, что с ним делать. Пришлось нанять двух швей.
Через два дня одна из них сбежала, прихватив столько вещей, сколько могло уместиться в огромную сумку. Воровку пытались искать, но ее и след простыл.
На третий день открытия магазина (Таня по глупости выставила в витрине отрез редкого, контрабандного китайского шелка) их ограбили с такой наглостью, что даже она диву далась. Пока Ида была занята с покупательницей, а Таня раскладывала товар, двое мальчишек разбили окно, выхватили отрез китайского шелка и «сделали ноги» с такой скоростью, что ни Таня, ни Циля даже не успели на это отреагировать. Потом их снова попытались грабить, но тут Таня пожаловалась Японцу, и магазин больше никто не трогал. Однако это не мешало пьяницам и заезжему сброду уютно спать на их ступеньках – потому что на других лавчонках ступенек не было, и двери выходили прямо в грязь.
Привоз был миром мошенничества и воровства, и к своему огромному удивлению Таня обнаружила, что здесь криминала даже больше, чем при откровенном бандитском налете. Недовесить и обсчитать покупателя было нормальным делом. Торговки даже соревновались в этих умениях между собой. Гнилой, испорченный товар подкладывали в хороший и продавали по высокой цене. Брак выдавался за высший сорт. При этом в ходу были такие грязные методы, как оговоры и откровенная ложь про соседей, торгующих рядом, на той же улице. Словом, открыв для себя Привоз, Таня получила не меньше неприятных моментов, чем когда пыталась выступать в Оперном театре.
Но Циля не разделяла скептицизма Тани, а наоборот, чувствовала здесь себя как рыба в воде. Она с легкостью вписалась в среду торговок Привоза, и очень скоро ее голос зазвучал в общем хоре тех, кто составлял костяк этого особого мира, не похожего вообще ни на что.
Яркая, колоритная, веселая, острая на язык, Циля пользовалась огромной популярностью у особей мужского пола, работающих на рынке. Особей этих было много, так как Привоз разрастался, набирал обороты и становился одним из самых больших рынков в Одессе. Но, в отличие от Иды, Циля умела себя ценить и не желала размениваться на грузчиков. Тем более перед ее глазами был печальный пример сестры.