В эту версию, правда, плохо вписывалась наша
ведьмаковская защита на её сердечке. Что могло побудить моего
собрата на такой шаг? Шантаж? Сделка? Её мать, вероятно, зачем-то
нужна была ведьмаку. Как и Арина сейчас мне. Возможно, она для
дочери выторговала такую защиту. Но что же это могла быть за
сделка, если на одной чаше весов оказался наш щит?
Немыслимо!
Глаза вновь вернулись к ведьме. Эх, была б Арина
человеком – не отпустил бы ни за что такую. Соблазнил, купил,
уболтал, завоевал. Похитил бы сердце, приручил, применил всё своё
обаяние, но своей сделал. А так… пакость одна.
Но услужливая память подкинула картинку: так ведь ты и
похитил, и приручить пытаешься. Только ты думал, что старуха перед
тобой, а она – вон какая.
Снова искоса глянул на спутницу, которая сейчас ехала
чуть впереди. Спина ровная, взгляд мой чует, не согнёшь. Руки
тонкие, словно ветки, да знаю, какая силища в этих ветках кроется.
Волос целый стог – только чёрный, ведьмовской. Блестят, как перья
ворона, от движения лошади по спине скользят, так и манят на руку
намотать…
Тряхнул головой и веки прикрыл, чтобы не видеть. А она и
оттуда глазищами сверкает, в душу смотрит. Примеряется. Как бы
вынуть моё сердце и вурдалакам скормить.
Была старуха – стала дева. Да только суть от этого не
поменялась. Как была чудовищем, так и осталась.
Не выдержал молчания, высказался зло, словно
выплюнул:
– Ты как луковица, снимаешь слой, а там новый. И каждый
следующий всё сильнее горчит.
– Погоди, до середины доберёшься – вообще рыдать
будешь.
И ответ у неё всегда наготове – где берёт только? Да ещё
и буркнула так, словно это я её обманывал, а не наоборот. Ну одно
слово – ведьма!
Арина
Мы не разговаривали. Напряжение было густое, впору на
хлеб намазывать. Но хлеб уже закончился, потому и не мазали.
Ведьмак был мрачнее тучи и старался на меня вообще не смотреть. Он
убедился лишний раз, что верить таким, как я, нельзя.
Я же была не столько сердита, сколько дезориентирована.
Это старая ведьма была знакома с Дарием, это она в столь
непринуждённой манере могла с ним разговаривать.
Молодая ведьма Арина не знала, как себя вести. Совсем не
могла ведьмаку в лицо смотреть, глазами встречаться. Ощущение
раздетости никак не проходило. И стыдно было за подколки свои, за
пошлые намёки. А уж про мысли, что в голову приходили порой, – так
вообще старалась не вспоминать.