Комфортнее было считать, что мир вечен, и перестать ломать
голову над задачей, не имеющей решения.
Макс – ломал. В оправдание себе он придумал постулат: если мир
вечен, то вечна и его сложность. Вечна и неизменна. Следовательно,
отказ какого-то человека биться над неразрешимыми загадками
равнозначен упрощению его личности, а стало быть, и некоторому,
пусть малому, упрощению мира. Но законы сохранения не обманешь:
если где-то что-то убавится, то в другом месте обязательно
прибавится. Значит, если эволюция одной человеческой личности
пойдет по линии упрощения, как это случилось с Мартой, то
какая-нибудь другая личность, до той поры вполне заурядная, как
минимум начнет задавать странные вопросы. Причем вероятнее всего
эти две личности будут достаточно близки друг другу эмоционально и
территориально – читай: будут коллегами по работе, соседями, а
вернее всего супружеской парой.
Полгода назад Макс изложил жене свою теорию в ответ на визгливые
упреки в задумчивости. Недели четыре это действовало.
Грибы были готовы. Макс подбросил в плиту чурок, поставил на
конфорку жестяной чайник, сполоснул маленький заварочный чайничек,
критически оглядел стол и смахнул с него крошки. Нарезал хлеба и
вновь смахнул крошки. Позвал жену.
Ели молча. Молча пили чай. Потом так же молча, если не считать
стонов, кувыркались в постели.
– Повесишь сегодня новый карниз для штор? – спросила
запыхавшаяся Марта, когда кувырки прекратились.
– Завтра, – ответил Макс.
– И белье надо постирать... Ну, белье – это я сама... А
окна вымоешь?
– Завтра.
– Всегда у тебя завтра. Почему завтра? И еды в доме
нет...
– В магазин схожу, – подумав, согласился Макс. – А окна –
завтра.
– Началось... – По сузившимся зрачкам жены Макс понял, что
жена уже злится. – Завтра рабочий день. Притом у других мужья как
мужья, с работы сразу домой. А ты? Придешь, когда уже темно, корми
тебя, устал шляться, а ни для дома, ни для меня у тебя времени нет.
– Марта театрально всхлипнула.
– Ну ладно, – проворчал Макс, подумав. – Может, окна и
сегодня вымою. На кухне. А в комнатах они пока вроде ничего, как ты
считаешь?
– Это ты так считаешь! А я считаю, как считают все
нормальные люди!
Готово – перешла на крик. Он у Марты был естественным, из самых
недр души, не то что фальшивые всхлипы. Еще месяц-другой назад Макс
искренне огорчался, если доводил Марту до крика, и винил себя, но
теперь вопли рассерженной супруги были для него лишь помехой.
Одеваясь, он не узнал о себе ничего нового: лодырь, белоручка,
никчемный тип, негодный муж и все такое прочее. Было шумно и
скучно.