Или для начала просто пойти туда, куда ближе. Ближе было до
Стеклянной площади.
Она служила городской достопримечательностью. В мире
насчитывалось больше десятка мест, где земной диск был сработан из
идеально прозрачного материала, но лишь одно из них находилось в
городской черте. Вряд ли где-нибудь в мире, если не считать
деревень, нашлась бы еще одна площадь, начисто лишенная мостовой,
не говоря уже о деревьях и памятниках. И тем не менее за вход на
Стеклянную площадь муниципалитет взимал плату, за счет чего
содержал двух уборщиков, следивших за чистотой площади и работавших
посменно. Одним из них был как раз Матвей.
Заплатив мелкую монетку, Макс получил соломенные тапочки и
прошел на площадь. Ему повезло: Матвей был на посту со своей вечной
шваброй. Метла лежала в сторонке – она уже сделала свое дело.
Теперь, чтобы стекло как следует заблестело на солнце, нужна была
тряпка и теплая вода с толикой жидкого мыла. Вымыв небольшой
участок шваброй, Матвей тщательно вытирал воду суконкой и, отступив
на шаг, придирчиво исследовал результат. Более добросовестного
дворника – или мойщика стекла? – трудно было представить.
Строго говоря, ровная – ровнее всякой линейки – земная
поверхность на площади не была стеклом. Нещадно поцарапать стекло
ничего не стоит, а этот идеально прозрачный материал не царапался
ничем. По той же причине не был он и горным хрусталем. Не был и
алмазом – алмаз чрезвычайно трудно поцарапать, зато сравнительно
легко расколоть, а от этого «стекла» еще никому не удалось отколоть
ни одного кусочка, хотя в желающих недостатка не ощущалось.
Добропорядочные горожане, потея, били молотами, кирками, ломами,
чем только ни били – всё без толку. Плюнули. Один местный умник
выстрелил из револьвера под ноги, убил себя рикошетом в неурочный
день и долго служил потом предметом ироничного сочувствия. На
приезжих, напрасно старающихся оставить хотя бы мельчайший
неустранимый след на «стекле», горожане смотрели с неприкрытым
сарказмом.
Уборку площади Матвей всегда начинал с центра, после чего
продвигался по спирали к краям, не пропуская ни дюйма поверхности.
Старичок славился аккуратностью, не то что его сменщик Абдулла, уже
получивший от департамента городского хозяйства предупреждение о
неполном служебном соответствии. Матвей умирал по пятницам, отчего
бывал мрачноват накануне, так что лучше дня для беседы с ним, чем
среда, трудно было придумать. К среде он обычно рожал новую
идею.