Окрестные крестьяне называли маму барыней, но это была скорее дань укоренившейся со старых времён привычке. Ну, какая ж это барыня, если она не чуралась огородных забот, привлекала в страдную пору детей для посадки рассады или прополки той же картошки? А как же иначе, ведь огромную семью надо было кормить, и тут без натурального хозяйства никак не обойтись. На лесных полянах паслись коровы, благодаря которым дети выросли на молоке в буквальном смысле. Осенью, в пору сбора урожая обширный погреб заполнялся картошкой, огромными тыквами, свёклой, морковкой, прочими плодами огорода, бочками с квашеной капустой и солёными огурцами, бутылями с яблочным соком и лёгким яблочным вином. Большой огород, живность и сад были весьма ощутимым довеском к жалованью отца семейства, это факт.
Я уже говорил, что Клавдия Андреевна и Людвиг Феликсович дали жизнь одиннадцати детям, но братик Саша умер младенцем в 1889 году. Эта беда произошла по недосмотру няньки, когда малыш съел слишком много так называемой пьяной вишни, то есть содержащие алкоголь ягоды из вишнёвой наливки[14]. Ребёнок отравился, и спасти его не удалось.
Таким образом, к середине 1900-х годов в семье насчитывалось 10 детей. Непреложным законом было то, что старшие дети опекали и заботились о своих младших братьях и сёстрах. Конечно, как это часто бывает, не обходилось без ссор и недоразумений – дети есть дети, но общая атмосфера была исключительно тёплой и дружественной. С самого начала установился порядок, при котором вся семья собиралась за столом в определённое время на утренний чай, он же завтрак, а затем на обед и ужин. Каждый знал своё место за столом. Кроме того, кто-то из девочек каждый день дежурил по столовой. В их обязанности входило накрыть стол и убрать его после трапезы. Общий сбор, однако, происходил далеко не всегда по той простой причине, что большую часть года кто-то из детей был вне семьи, – на учёбе либо в Белоцерковской гимназии, либо в Киеве. Дома они появлялись лишь в дни рождественских, пасхальных и летних каникул.
Начиная с 1893 года, когда стал гимназистом наш самый старший брат, первенец Виталий, в семье на протяжении десятков лет не переводились учащиеся гимназий и студенты киевских вузов. Получение детьми среднего, а потом и высшего образования стало не просто амбициозной целью родителей, но смыслом их жизни.