Провожатый сделал какие-то пассы
длинными пальцами, и магический поводок, ограничивающий мои
передвижения, оказался в руках молодого мага. Он дернул за поводок,
и воздух вокруг моей шеи ощутимо сжался, а саму меня протащило
вперед, как собаку – честное слово. Под гогот Левина я свалилась с
кровати прямо на холодный пол. Колени и кисти прострелило острой
болью, и крик, который не удалось сдержать, вырвался из моего горла
на потеху садисту.
«Хорошо хоть не этого на себе женила»
– пришла в голову неожиданная мысль. – «Такой бы точно мне жизни не
дал и не успокоился бы, пока не свел в могилу». Я бросила
ненавидящий взгляд на мучителя и поднялась, потирая колени. Особо
церемониться и давать мне время прийти в себя никто не собирался.
Как и позволять умыться, переодеться или хотя бы справить
естественные потребности.
– Пошла! – приказал маг, как лошади,
и снова дернул за магическую нить. Благо на этот раз не так сильно
– я устояла на ногах.
– Что я вам сделала? – удивительно
было ощущать на себе столь жгучую ненависть, при том что конкретно
этому парню я вообще ничего не сделала.
Как я поняла, впервые увиделись они с
Сиреной в стенах магической академии, когда девушку на своей
территории поймали драконы. Ну а предположить, что Левин так сильно
осерчал на меня из-за ректора, тоже не получалось. Парень не
проявлял дружелюбия задолго до сегодняшней знаменательной ночи.
– Родилась собой, разве непонятно? –
выплюнул маг. – Между драконом и заклинательницей никогда не
возникнет теплых чувств. Даже на нейтральное отношение с нашей
стороны у тебя нет права рассчитывать, учитывая все, что натворили
ваши предки. Шагай быстрее! Ректор не будет долго ждать.
Пришлось умолкнуть. Поинтересоваться
тем, в чем же именно провинились пращуры заклинательницы, означало
навлечь на себя лишние подозрения. Что мне было совершенно ни к
чему, и так положение – врагу не пожелаешь. Вряд ли Сирена могла
быть не в курсе истории собственного рода.
Меня вывели из моих «покоев»,
спустили по лестнице, провели через спящий корпус академии,
тонувший в полутьме, и в конце концов привели на полигон,
располагавшийся в отдалении. Камушки впивались в босые ноги,
прохладный ветерок задувал под ночную сорочку, гоняя по телу острые
мурашки, и резвился с моими спутанными светлыми прядями. Левин даже
не думал беречь меня или хоть как-то проявлять сострадание – шагал
размашисто, заставляя поддерживать взятый темп и сжимать зубы от
очередного пореза на ничем не защищенной коже ступней.