– Теперь можно приступать к
эксперименту.
По кивку ректора профессор Трюдо
приблизился и принялся вешать на меня магические маячки –
специальные артефакты-иголочки, которые при соприкосновении с аурой
способны регистрировать всплески магии. В первый раз, когда со мной
проделали подобное, я едва ли не хихикала и мысленно проводила
параллель с ЭКГ. Но очень быстро поняла, что по сравнению с нашими
медицинскими манипуляциями, какими бы неприятными они ни были,
исследования магов хуже в разы. Они ведь даже не знают, что такое
обезболивание! Варвары.
В первый раз меня уговаривали
показать, как заклинательницы применяют силу. Когда мне не удалось
выдать желаемого, перешли к угрозам, запугиванию. Но и это плодов
не принесло. Да и разве могла я, едва обретшая себя в чужом теле и
чужом мире, воспользоваться магией? Тем, чего на Земле попросту не
существует! Да я понятия не имела, что это и с какой стороны к
этому подступаться. А они хотели, чтобы я показала все, на что
способно доставшееся мне тело. Как если бы новичка попросили
сыграть увертюру на оргАне.
Конечно же у меня ничего не
получилось, и маячки-иголочки так и оставались висеть безмолвными
украшениями. Как не получалось, когда эти горе-ученые перешли от
слов к делу. Сперва они обстреляли меня из лука. Конечно, приказа
попадать в цель адепту, стоящему напротив меня, никто не давал. Но
и стрелы, пробивающие с резким звуком стену совсем рядом с моей
головой, напугали до трясущихся поджилок. Обратно в комнату
экспериментаторам пришлось меня нести – ноги уже не держали.
Вместо того чтобы, следуя задумке
вражин, приказать молодому дракону не стрелять в меня, я ревела в
три ручья и молила о пощаде. А в итоге просто бухнулась на землю,
свернулась дрожащим калачиком и прикрыла голову руками.
Единственное, что меня порадовало в том эксперименте – это то, что
лук находился не в руках Левина. Удовольствие в глазах истязателя
вместо сдержанного сочувствия, окончательно бы меня доконало.
Именно после этого случая я наконец
обратила внимание на груду хлама, занимавшего большую половину моей
спальни-камеры. Были там и книги. Точнее – их разрозненные обрывки.
Древние, как бабушка Маша, проживавшая на первом этаже нашего
подъезда. С удивлением отметила, что умею читать местные письмена –
наверняка, что-то наподобие памяти тела. И тут же принялась за
дело. В основном попадались разрозненные сведения или тексты,
вообще не содержащие логики, и я практически отчаялась, забросив
свои изыскания.