Все изменило одно из последних
испытаний. Меня столкнули в зловонное болото, заставив медленно
увязать в бурлящей жиже. Левин с ухмылкой садиста сидел неподалеку
на кочке и рассказывал, какой прекрасный вид открывается на
утопающую заклинательницу и что, будь его воля, меня бы здесь уже
не было. И я бы нисколько не удивилась, ускорь он мое погружение.
Тогда я нахлебалась тухлой воды и три дня лежала пластом с
отравлением, радуясь хоть такой болезненной передышке.
Под вечер третьего дня умудрилась
слезть с койки и снова закопаться в бумаги. Чудо, что описание
ритуала попалось мне целиком. Еще большее чудо – что все, что было
необходимо для его проведения, оказалось под рукой. Дикое желание
хоть что-то изменить. Уголек, которым я вывела, сверяясь с
полуистлевшей бумагой, символы на дощатом полу. Пара капель
собственной крови и слова заклинания, которые я шептала
безостановочно, боясь прекратить.
В какой-то момент я даже подумала,
что все получилось – ведь сильнейший поток ветра буквально вытолкал
меня в коридор. Но вместо перехода в родной мир меня встретил
разгневанный ректор, ну а дальше вы знаете. И вот я стояла на
полигоне в предрассветных сумерках, ежась от холода, идущего от
стылой земли, и от скрестившихся на моей фигурке взглядов.
Непроницаемый и какой-то тяжелый – лорда Соррена, сухой, полный
исследовательского интереса – профессора и самый отвратительный,
горящий издевательским предвкушением – Левина.
– Ты должна будешь отдать приказ и
остановить адепта, – раздался голос лорда Соррена. – Работать будем
до тех пор, пока не получим результат. Его отсутствие лишь продлит
твое испытание, Сирена, учти. На этот раз тебе не удастся обвести
нас вокруг пальца и убедить в том, что ты не обладаешь силой, –
явный намек на обстоятельства, известные лишь нам двоим. – Советую
тебе начать сотрудничать, и тогда твоя жизнь станет значительно
проще и приятнее.
Интересно, это он сейчас про это
конкретное испытание или про супружеский долг, который так и висит
на мне? Долгий взгляд в темно-серые глаза муженька так и не дал
ответа.
– Приступайте, – кивнул нам
старенький профессор, отойдя чуть в сторону.
Там на принесенном столике стоял
массивный прибор из каких-то шестеренок, кристаллов, колб и
рычагов. Именно его притаскивал Трюдо на каждый мой эксперимент, но
устройство так и оставалось бесполезной железякой, не подающей
признаков жизни.