— А тот боец как пришёл, который доложил?
— Он был в другом отряде, их было два. Второй отступил, когда стало понятно, что пули не работают. Я отправил своих орлов в тыл гостям, а вторую группу отправил внутрь здания, у меня есть маг, способный сломать любую блокировку. Мы забрали раненых, отправили в портал разведчиков, ушли сами, второй группе я тоже приказал отходить, но наши гости почему-то решили, что так легко нас не отпустят, так что пришлось задержаться. В итоге уже мы их зажали в этом здании, но уходить в свой портал они упорно не хотели, я решил с ними поговорить. Когда мы в первый раз попали в это здание, то заминировали его и оставили там подслушивающие артефакты, на всякий случай. Я послушал записи, понял по разговорам гостей, что они колеблются, не могут решить, им уходить или нет. И решил с ними поговорить.
— По-русски?
— Да.
— Смело.
— Спасибо.
— Это не комплимент.
— Это вы так думаете.
Он сиял, Вера пыталась делать вид, что осуждает, но он ей не верил.
— Так вот. Мы с ними, конечно, вроде бы, пообщались. И они меня, вроде бы, поняли. Но я не так чтобы до конца понял их. Запись нашего разговора есть, и есть несколько синхронных записей из других комнат, но они все без магической составляющей, через мыслеслов их речь я прогнать не смогу. Зато смогу через вас, — он посмотрел на неё глазами довольного собой и безгранично обнаглевшего по этому поводу котика, осознающего, что ему можно вообще всё, и хрен ему что за это будет. — Вы таки готовы мне чуть-чуть помочь поделать международную дипломатию и внешнюю политику? Я её всё-таки министр, в некоторых местах, где не дерусь обломками мебели, спасая задницы чужих сыночков.
— Ну давайте попробуем.
— Вы не пожалеете, будет очень интересно.
— Я надеюсь.
— И ещё кое-что я хотел вам показать, прежде чем мы пойдём в кабинет прослушки.
Она подняла брови, он подошёл к мускулистому бойцу и с видимым усилием приподнял его, показывая Вере татуировку не его спине. Там был купол парашюта, по бокам от него распахнутые кожистые крылья с когтями, и под ними надпись, которую Вера прочитала как «выше всех», хотя там была «с» как молния и «е» как ять, да и другие символы были не совсем русскими, тем не менее, интуитивно считывались без проблем. Она обратила внимание на другие татуировки — нарисованный скандинавской вязью пикирующий сокол на плече, под ним цветное акварельное солнце, наполовину скрытое водой, в совершенно другом стиле; на запястье браслетом что-то, похожее на арабскую надпись, на среднем пальце цифра «86», за ухом маленькая лягушка. Это зацепило внутри тонкую, но крайне болезненную струну — она знала человека, у которого были татуировки в тех же местах, другие, но именно там. Одна ничего не значила, две или три ещё можно было списать на совпадение, но все вместе — она сомневалась.