Часы Роберта пискнули, и он осмотрел
след от укола. На коже не было ничего подозрительного, значит, аллерготест я
прошла успешно.
Тогда Роберт достал чемоданчик с инструментами
для зашивания и раскрыл его. Когда я увидела ножницы, скальпель, пинцет и
изогнутые иглы, мне стало плохо. Все поплыло в глазах. Накатила тошнота. Когда
же я учуяла запах спирта, то мне захотелось немедленно сбежать с этой
столешницы.
– Все хорошо, не бойся, – на этот
раз Роберт говорил мягко и заботливо. Он понял что мне стало плохо. – Так
быстрее все заживет, и шрам будет минимальным.
– Да какая разница, на ступне ведь…
– я сглатывала слюну каждую секунду, борясь с тошнотой.
– Без шва, шрам будет приличным и в
будущем ты просто постоянно будешь натирать себе ногу, – объяснил Роберт, пока
аккуратно принялся накладывать шов.
Я же уткнулась головой в холодное
зеркало, стараясь не следить за действиями Роберта. Мои руки мелко трясло, а
ноги и вовсе занемели.
Мне казалось, что прошло не больше
минуты с того момента, как Роберт начал свою маленькую операцию, но когда я
перевела взгляд на свою ногу, то увидела что она уже была аккуратно
забинтована, и на ней не было ни следа крови.
– Все? – ослабевшим голосом спросила
я.
– Все, – ответил он. – Осталось
только привести тебя в чувства.
Я кивнула, ожидая что он даст мне понюхать
нашатырь.
Однако Роберт имел в виду совсем
другое. Увидев, что я села свесив ноги со столешницы, он вдруг развел мои
колени, встал между ними и плотно придвинул меня к себе.
– Что вы делаете? – испуганно
спросила я.
– Забираю свою награду, – хитро улыбнулся
он и впился в мои губы грубоватым поцелуем…
Я замерла от страха. Даже выдохнуть
не успела, как почувствовал вкус губ Роберта: терпкий, жесткий, с привкусом
металла.
У меня еще больше закружилась
голова, и я впилась пальцами в столешницу, чтобы не потерять равновесие.
Роберт прижал меня к себе так
сильно, что я потеряла точку опоры. Он скорее всего прекрасно понимал, что
делает, так как одну руку он установил для упора под моими ягодицами, второй
зажал мне затылок и буквально уложил меня на свою руку.
Я молчала. Не трепыхалась. Мне было
так страшно, что, казалось, я вот-вот отключусь. Но вместе с тем это был
какой-то другой страх. Не такой как тогда с преследовавшими меня парнями в детстве,
и не такой как когда ты видишь рядом с собой большую одичавшую собаку. От страха
к Роберту не хотелось нестись со всех ног в убежище. Хотелось замереть и испытать
все до конца…