– Соня? – вдруг окликнул меня Макс.
Он показался на лестнице.
– Роберт Дмитриевич, я заберу ее,
ладно? – Макс стал приближаться ко мне, но мне вдруг стало так противно.
– Нет! – я вцепилась в воротник
рубашки этого Роберта Дмитриевича и снова горько заплакала. – Не отдавайте.
Пусть лучше охрана! Пусть лучше в полицию! Только не ему!
Мое сердце выло от боли из-за
предательства Макса. Так больно мне еще никогда не было. Я ведь так любила его!
Искренне. Всем сердцем. Предано и без оглядки. Макс был моей первой любовью, но
все чувства разбились на осколки и теперь заставляли мое сердце и душу
кровоточить.
– Что у вас случилось? – строго спросил
его Роберт Дмитриевич, а сам прижал меня к себе крепкой широкой ладонью.
– Ничего, – ответил он, явно
побаиваясь отца своей любовницы. – Мы разберемся…
– Что значит ничего?! – рявкнул
Роберт. – Она ворвалась в мой дом и напала на мою дочь. Это, по-твоему, ничего?
– Клянусь вам, этого больше никогда
не повторится, – Макс говорил заискивающим тоном.
Он словно стелился перед этим мужчиной,
а я впервые видела его таким. Макс был старше меня на восемь лет. Сейчас ему двадцать
девять, и он занимался поставками медицинского оборудования. Он всегда вел себя
так будто весь мир у его ног, а тут он вдруг заискивает перед отцом этой сучки
Оли.
– Подожди, – Роберт остановил Макса
и не позволил ему подойти к нам. Затем отстранил меня от себя и вдруг
максимально приблизился к моим губам.
Я испуганно округлила глаза и застыла
на месте, а он принюхался. Затем внимательно посмотрел мне в глаза, а после
проверил локтевые сгибы.
– Ты что-то приняла? – строго спросил
он, а я лишь мотнула головой.
– Она не из таких, – оправдывал меня
Макс.
– Я не с тобой говорю, – шикнул на
него Роберт, а затем снова обратился ко мне: – Почему ты ударила мою дочь?
К чему этот допрос? Как будто если я
все объясню, то он встанет на мою сторону. Нет, конечно. Любой адекватный отец
примет сторону своей дочери, а не залетной девицы.
– Роберт Дмитриевич, произошло недоразумение…
– снова начал Макс, но мужчина наградил его таким тяжелым взглядом, что тот
сразу скис.
Я взглянула на мужчину совершенно
несчастно и только сейчас запахнула на себе блузку. Чувства потихоньку
возвращались ко мне, в том числе и чувство стыда. Мне снова хотелось плакать,
но уже тихо и без истерик. Просто выплакать свое горе, чтобы стало хоть немного
легче.